стороны тех, кто действительно трудится.

― Итак, как я понимаю, у тебя нет особого желания идти на вечеринку Джессики…

Тео смеется.

― Разве что, только для того, чтобы услышать, насколько все плохо.

― О, в этом вся моя мотивация ― я должен знать, что за тексты льются из позолоченной души Джессики. Как ты думаешь, сколько стоит душа из чистого золота на открытом рынке?

Тео говорит загадочно:

― Я никогда не видела, чтобы она слушала музыку.

― Как ты думаешь, она танцует? Или будет видео?

Тео смеется.

― Боже, я надеюсь на это.

По дороге домой я не могу перестать смотреть на ноги Тео.

С тех пор как произошел инцидент с вибратором, я вел себя невероятно хорошо. Я ни разу не постучал в ее дверь, хотя боролся с этим желанием около сотни раз.

Не знаю, как мне удастся сдержаться сегодня. В этом платье Тео выглядит просто сногсшибательно. Поцелуй у ресторана все еще горит на моих губах. Я найму Джессику, чтобы она каждый раз поджидала меня в туалете, если после меня будут так целовать.

Я стараюсь не отвлекаться от дороги, но взгляд то и дело возвращается к Тео. Примерно на седьмой или восьмой раз она улыбается и спрашивает:

― Что такое?

― Ничего… просто любуюсь видом.

― Видом?

― Ага. Он очень гладкий и… стройный.

Ямочка Тео бросается в глаза. Она сдвигается на своем сиденье, отчего ее юбка поднимается чуть выше по бедрам. Маленькая распутница…

Она говорит:

― Я люблю ездить этой дорогой.

― Я тоже.

Я выбираю длинный путь домой, чтобы мы могли проехать по Тихоокеанскому побережью. Почти нет разницы между лунным светом, отражающимся от глубокого океана цвета индиго, и этим темно-синим сверкающим платьем на кремовых бедрах Тео.

Ее рука лежит на сиденье между нами, маленькая, тонкая и немного неухоженная ― талантливая рука, способная выполнять всевозможные сложные и замысловатые задачи.

Рука, которая весь вечер напролет скользила по моему телу, дразня грудь, поднимаясь по бедру, запутываясь в волосах, ― все эти маневры были призваны отвлечь и вывести из себя Ангуса, но настоящей их жертвой был я. Мой член испытывал приливы и отливы в течение нескольких часов, пока Тео вилась вокруг меня.

Мне хочется вложить свою руку в ее и соединить наши пальцы.

Такой простой поступок, но странно значимый.

В каком-то смысле мне кажется, что это было бы более решительным шагом, чем когда я погрузился лицом между ее бедер.

Держаться за руки ― это интимно. Это значимо.

Я мог бы заниматься этим всю ночь напролет, пока Ангус наблюдал за нами, но сейчас я не должен этого делать.

Я не могу перестать смотреть на ее руку. Я не могу перестать смотреть на ее ноги. Я не могу перестать глубоко вдыхать духи Тео, которые пахнут ванилью и корицей с примесью чего-то более озорного.

Она должна вернуться домой через два дня.

Всего через два дня.

Предвкушает ли она покой и уединение в собственной квартире? Или она будет скучать по нашим ужинам, по утреннему кофе, когда мы оба еще сонные и расслабленные, по нашим совместным поездкам на работу?

Я точно буду скучать по ним.

На самом деле, насколько сильно я буду по ним скучать — это вопрос.

Последние десять лет я выкладывался на полную, чтобы никогда больше не утонуть в этом чувстве потери, пустоты, беспомощности…

А теперь, всего через несколько недель после начала отношений с Тео, я уже отклоняюсь от своего плана. Где моя дисциплина? Где мое планирование? Где мой самоконтроль?

Это якоря моего существования, а они тают, словно и не были прочным железом, а всего лишь хрупкими мыльными пузырями.

Во время ужина я почти не обращал внимания на Ангуса. Весь смысл был в том, чтобы докопаться до сути и выяснить, что же на самом деле заставит его принять решение при покупке недвижимости. Вместо этого я погрузился в игру ревности и отношений, получая огромное удовольствие от того, как мне хорошо сидеть на моей стороне кабинки с Тео, свернувшейся под моей рукой, доказывая, что только я знаю, что на самом деле двигает ей.

Я был небрежен на ужине. Не следовал стратегии. Я мог сделать гораздо больше, чтобы завоевать Ангуса, и сделать из Джессики союзника, а не врага.

Я совершил ошибки, потому что был эмоционально отвлечен.

Из-за Тео.

― Ты выглядишь напряженным, ― говорит она.

― Я не напряжен.

Ее бровь выгибается, как черный знак вопроса.

― Я думала, мы обещали не лгать друг другу?

Черт побери. Почему я придумал это правило?

― Ладно. ― Я выдохнул. ― Я немного напряжен.

― Почему? ― Тео приподнялась на своем сиденье. ― Ангус нанял тебя! Он хочет, чтобы ты нашел ему участок.

― Это правда, он сказал, что хочет, чтобы я сделал это. Но мы еще очень далеки от подписания договора.

Тео изучает мое лицо.

― Ты не думаешь, что это было реальное предложение?

Я смотрю на нее, поражаясь тому, как быстро она учится.

― Ты мне скажи… как он это сформулировал?

Тео задумывается, вспоминая.

― Он сказал «может быть, мне стоит нанять тебя»… Думаешь, он проявлял доминирование? Пытался создать динамику сотрудник-начальник?

― Мы привлекли его интерес и создали эту милую соревновательную атмосферу, которая его заводит, но это работает только до тех пор, пока он чувствует, что у него есть преимущество и он получает то, что хочет.

Именно поэтому я должен быть очень, очень осторожен, когда дело касается Тео…

Ангус считает ее своей собственностью. Это сработает только в том случае, если он будет думать, что выиграл…

Есть сотня вещей, которые могут пойти не так, даже если я сыграю идеально. А я не играю идеально, даже близко, ― моя голова занята девушкой, сидящей рядом со мной. Даже в этот самый момент мой взгляд неудержимо падает на эти прекрасные ноги.

Мне нужно взять себя в руки. Перестать относиться к Тео как к моей настоящей девушке и использовать ее по назначению: как партнера в деликатной операции.

Я не могу защитить ее от Ангуса или Джессики и не могу позволить себе отвлекаться, когда мы вместе проводим время. Да и вообще, я не должен сейчас отвлекаться. Не держаться за руки и не смотреть на ноги Тео.

Я фиксирую свой взгляд на дороге.

До тех пор, пока примерно через пять