секунд он снова не соскальзывает в сторону…

― Ну… ― говорит Тео, бросая на меня неожиданно дьявольский взгляд. ― Если ты чувствуешь себя напряженно, не протянуть ли мне тебе руку помощи?

Добрые намерения, которые я вынашивал, исчезают в мгновение ока.

― Да, блядь, ― рычу я, выкручивая руль, чтобы съехать с дороги при первой возможности.

ГЛАВА 21

Тео

Салливан останавливается у смотровой площадки над водой. Я вдруг начинаю нервничать, хотя только что сама попросила его об этом.

Он поворачивается и смотрит на меня, его рука легко лежит на руле, рубашка распахнута у ворота, глаза темные и блестящие в лунном свете. Форма его губ так прекрасна, что мне с трудом верится, что я их целовала.

Верх машины опущен, но все равно кажется, что мы находимся в своем собственном маленьком воздушном пузыре. Все, что я слышу, ― это стук моего сердца в ушах, а все, что я вижу, ― это Салливан.

Он обхватывает мое лицо ладонями и целует меня. Поцелуй кажется запретным, украденным и от этого еще более восхитительным. Наше уединение в машине, вдали от Ангуса, вдали от дома, кажется изолированным даже от наших собственных обещаний.

Все причины, по которым я должна была защищать себя, быть осторожной, оберегать свои чувства, кажутся принадлежащими другому времени и месту. Здесь и сейчас мы только вдвоем, над нами ― звезды, снизу ― шум прибоя. Салливан прижимается к моим губам, его руки исследуют мое тело…

Я расстегиваю пуговицы на его рубашке и просовываю руку внутрь, касаясь его теплой, обнаженной груди. Мои пальцы нащупывают пояс его брюк. Но Салливан останавливает меня.

― Подожди.

Я уже задыхаюсь, словно от бега.

― Что случилось?

― Ничего, все в порядке. Только… ― Салли слегка морщится, как будто ему приходится делать что-то, чего он очень не хочет. ― Я не хочу причинять тебе боль, Тео.

― Тогда не надо. ― Я снова целую его в губы, в шею, в тот кусочек теплой кожи, где я распахнула его рубашку…

― Но ты сказала…

― К черту мои слова. Разве ты не хочешь этого?

― Больше всего на свете, ― стонет Салли, и я слышу, что он искренен. По позвоночнику пробегает дрожь, по коже рассыпаются искры. Я целую его и целую, снова расстегивая пуговицы на его брюках.

― Тогда перестань говорить.

Именно так он и поступает, он не отрывается от меня, его глубокий, теплый и влажный поцелуй длится, пока я не пьянею от его вкуса и не схожу с ума от его прикосновений.

― Ты имела в виду то, что сказала? ― бормочет Салли. ― О том, чтобы помочь мне расслабиться…

― Конечно. Будет справедливо, если я отплачу тебе тем же… ― Я уже почти освободила его член из брюк. Он зажат под молнией, большой и возбужденный.

Но Салли снова останавливает меня, положив руку мне на запястье.

― Как бы мне это ни было приятно, есть кое-что, чего я хотел бы больше.

― Что? ― нервно спрашиваю я.

― Я хочу еще раз попробовать тебя на вкус…

Салли закидывает мои ноги себе на плечи, так что мои икры свисают ему на спину. Юбка задирается почти до талии, и он ныряет между моих бедер, засовывает один палец под ластовицу трусиков и оттягивает их в сторону. Прохладный воздух обдает мою голую киску. Мгновение спустя горячий, влажный язык Салливана проникает в меня, заставляя меня задыхаться от восторга.

― Мой рот наполняется слюной каждый раз, когда я думаю об этом…

Он проводит языком по моей киске, и я испытываю такой взрыв удовольствия, что мои глаза закатываются, а голова откидывается в открытое окно машины.

Я обхватываю ладонями его затылок, ощущая густую мягкую щетину там, где его волосы коротко подстрижены, и более длинные шелковистые пряди, которые пропускаю через пальцы. Мои ноги раздвинуты, бедра прижаты к его голове. Тепло и удовольствие от его рта настолько всепоглощающие, что кажется, будто он съедает меня заживо.

Он поднимает голову, чтобы встретиться со мной взглядом, его губы припухли и стали влажными.

― Мне чертовски нравится твой вкус.

Он чуть опускает голову, все еще глядя мне в глаза, и медленно проводит языком по моей киске.

― Мм… ― рычит он. ― Чертовски вкусно.

Я никогда раньше не видела, как мужчина ест мою киску. Я всегда немного стеснялась секса в целом, предпочитая заниматься им в темноте. И Трент не горел желанием зарыться у меня между ног, независимо от освещения.

Но если я что-то и знаю, так это выражение лица мужчины, когда он наслаждается тем, что ест.

Салли поглощает мою киску так, будто это самая райская еда, которую он когда-либо пробовал.

Его стоны наслаждения, дикий энтузиазм и агрессивность его рта сметают любые остатки сомнений. Настолько очевидно, что ему это нравится, что у меня не остается места для нервозности и уж точно для скромности ― и вот я уже пою, как певчая птица, вскрикивая снова и снова, пока Салли сводит меня с ума своим языком.

Помолитесь за мой бедный, покинувший этот мир вибратор, потому что его полностью заменили ― я кончаю так, как никогда не кончала даже с моей любимой игрушкой. Волны наслаждения обрушиваются на меня сильнее, чем волны внизу, снова и снова, пока красивое платье, которое купил мне Салли, не пропитывается потом, а мои бедра не начинают дрожать на его плечах.

Наконец он поднимает голову, губы распухли, темные глаза сверкают триумфом.

― Теперь я расслабился.

Я смеюсь громко и счастливо, ошеломленная доставленным удовольствием.

― Ты хочешь сказать, что на самом деле предпочитаешь отдавать, а не получать?

― В ста случаях из ста.

Я бы назвала его лжецом, но он только что это доказал.

К тому же Салли сдержал свое обещание быть честным со мной, как и я с ним.

Вот почему, когда он спрашивает:

― Ну и как все прошло?

Я должна сказать ему правду:

― Это был лучший час в моей жизни.

Когда мы возвращаемся в дом, уже далеко за полночь, но мы с Салли полны сил, и никто из нас не готов ложиться спать.

― Я не устал, ― говорит Салли.

― Я тоже. ― Я сажусь на кухонную столешницу и слегка стучу каблуками по шкафам.

― Что ты обычно делаешь, когда не