– Виктория Михайловна, вы не составите мне компанию?

– В смысле? – Вот уж неповторимый русский язык! Цены ему нет. Понимай и трактуй как заблагорассудится.

Мужчина делает недвусмысленное предложение. Она еще не знает, что у него на уме. Может, койка, а скорее всего, Геннадий Николаевич решил местный зоопарк на досуге посетить от скуки и избытка свободного времени. А чтобы не умереть от тоски перед клетками с приматами, приглашает ее для компании и душевной атмосферы. Ты уже сто и один раз готова крикнуть «да», но впаренный в подкорку сызмальства постулат про то, что «любовь не вздохи на скамейке и не прогулки при луне», тормозит любую активную деятельность. Нет, не тормозит, парализует оба полушария одновременно.

– Почему бы нам с вами не использовать неожиданно свалившийся на вас отпуск продуктивно?

– Как это?

– Очень просто. Вы должны забыть про свои огорчения и понять, в какой чудесной стране оказались. С вами произошло досадное недоразумение, подумаешь, какая беда. Нельзя, находясь здесь, сидеть в четырех стенах и страдать. Надо с благодарностью использовать любую возможность узнать и увидеть как можно больше. Вы, конечно, легко обойдетесь и без моей помощи. Но тогда наверняка прогадаете. Я прекрасно знаю Испанию, ее культуру, традиции, маленькие тайны, очень люблю эту замечательную страну. Лучше меня гида вам не найти на всем побережье. Это я вам официально заявляю. Соглашайтесь.

– Вы будете ужинать, Геннадий Николаевич?

– Буду, с огромным удовольствием. Но вы уходите от ответа. А я этого не люблю.

Надо же, какие мы строгие и прямолинейные. Что-то не больно ее спрашивают о том, что она любит или не любит. Виктория Михайловна улыбнулась, встала со своего места и пригласила Балканского в столовую, там уже был накрыт ужин.

Алекс постарался. Правда, он не принял во внимание слова Виктории Михайловны, сместил акценты и сервировал стол по своему усмотрению, что ж, ему виднее, он в этом деле дока. Ужин был устроен расторопным дворецким исключительно в романтической манере и пышностью своей и интимностью не соответствовал статусу деловой или дружеской встречи. Виктория Михайловна, находясь в нешуточном смятении от неожиданного визита Балканского, этого попросту не заметила. Балканский, кажется, тоже не придал особого значения зажженным свечам, цветам, разнообразию приборов. Разговор между ними был приятным, ни к чему не обязывающим. Ничего личного, как говорится. Геннадий Николаевич увлеченно и очень интересно говорил об Испании. Ел с аппетитом, несколько раз похвалил повара. Вел себя настолько естественно и спокойно, что Виктория Михайловна и не заметила, как перестала дергаться. Она с удовольствием слушала Балканского и не замечала, как течет время.

Через пару часов Геннадий Николаевич откланялся и взял с Виктории Михайловны слово, что она будет готова завтра к семи утра.

В Барселону, если честно, ехать особенно не хотелось. Слишком живы и ярки были впечатления от неудавшейся поездки. Славный испанский город был ни в чем не виноват, но они с Людмилой планировали доехать именно до него. Как говорится, осадочек-то остался, и довольно неприятный. Но делать нечего, дал слово – держи. Некрасиво капризничать, когда человек искренне, от всей души предлагает помощь и поддержку. А потом, многоуважаемая Виктория Михайловна, сколько можно лицемерить? Ведь вы готовы поехать с этим человеком не только в Барселону, но и на край света.

Виктория Михайловна волновалась страшно и никак не могла поверить, что завтра сбудется мечта, которая казалась невозможной. Она проведет целый день с мужчиной, который заставил ее очнуться от многолетней спячки, понять, что она живая, что она способна чувствовать, строить воздушные замки, фантазировать и надеяться. Страдать, наконец, не из-за житейских неурядиц, а из-за чувства к другому человеку. Ей целую жизнь вбивали в голову, что все это пустяки, ненужные погремушки. Пусть погремушки, пусть ничего между ними никогда не произойдет, но она благодарна ему за то, что практически на склоне лет поняла, как может замирать в сладкой истоме сердце от одной мысли о любимом. Непостижимым образом чужой мужчина становился важнее и дороже всего на свете.

Виктория Михайловна убеждала себя, что ей нужно выбросить из головы разного рода глупости, перестать пребывать в состоянии щенячьего восторга и прежде всего выспаться. Да, успокоиться и хорошенько выспаться. Это становилось жизненной необходимостью. Иначе завтра она будет выглядеть как чучело огородное. Как она себя ни ругала, как ни уговаривала, сна не было ни в одном глазу. То ей казалось, что она неправильно подобрала одежду для путешествия. Она начинала перебирать вещи, ругая себя последними словами за несвойственное ей легкомыслие. Потом вдруг решала, что зря согласилась на предложение Геннадия Николаевича, и уже готова была ему звонить, чтобы отказаться ехать в Барселону под каким-нибудь благовидным предлогом. Спасибо, что разум одерживал верх над эмоциями. Позвонить человеку среди ночи, чтобы он еще раз убедился, какая она умница и красавица? Смело, ничего не скажешь. Неизвестно, сколько бы еще продолжались ее метания по комнате. От истерики спас негромкий стук в дверь. Неужели что-то опять случилось? Виктория Михайловна распахнула дверь и вздохнула с огромным облегчением. На пороге стоял Алекс. В руках у него блестел поднос, на подносе покачивался стакан. Виктория Михайловна подняла на невозмутимого дворецкого вопросительный взгляд. Господи, как хотелось, чтобы ее оставили в покое!

– Виктория Михайловна, ваше молоко, – произнес Алекс голосом противной старой няньки.

– Какое молоко, Алекс? Я ничего не просила. – Виктория Михайловна сдерживала эмоции из последних сил. Но назойливость крайне неприятная черта, даже если она скрывается под маской заботы.

– Теплое молоко с капелькой меда – лучшее средство от бессонницы, многоуважаемая Виктория Михайловна, – невозмутимо проинформировал Алекс.

– Вы так думаете? – озадаченно спросила Виктория Михайловна.

– Я не думаю, я знаю. Это именно то, что вам сейчас необходимо.

– Алекс, дорогой, я бесконечно тронута вашей заботой, но вы слишком много уделяете внимания моей скромной персоне.

– Молоко остынет. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Поздний визит заботливого дворецкого вернул Викторию Михайловну к реальности. Чего ей бояться? Все на самом деле складывалось прекрасно. Вокруг столько замечательных людей, готовых протянуть руку помощи, а она сходит с ума. Виктория Михайловна медленными глотками выпила молоко, постояла немного у окна и отправилась в постель. То ли потому, что средство, предложенное Алексом, оказалось на удивление действенным, то ли потому, что разговор с дворецким привел в чувство и заставил вернуться на грешную землю, но заснула она мгновенно.

Виктория Михайловна проснулась в отличном настроении и еще раз дала себе честное-пречестное слово больше не нервничать и не изображать из себя Джульетту на пенсии. Надо проще относиться к сюрпризам, которые не устает преподносить судьба. Подумаешь, какая невидаль. Да, мужчина, который пригласил на приятную прогулку, тебе очень нравится. И что с того? Вспомните, мадам, сколько вам лет и кто есть кто, и ведите себя прилично. Она с удовольствием выпила кофе, поболтала с Алексом, побросала в дорожную сумку вещички.