пыльный фолиант. Он кивнул сэру Радомиру и мне в знак приветствия.

– Извините, пришлось попотеть, чтобы ее достать, – сказал он Вонвальту и протянул книгу. – Библиотекарь говорит, что список уже давно не пополняли.

Вонвальт недовольно цыкнул, забрал фолиант и положил его на стол, куда тот лег с глухим стуком. Затем сэр Конрад начал немедленно перелистывать страницы. Брессинджер повернулся ко мне.

– Выяснили что-нибудь в дубильнях? Где пес?

Я рассказала ему, что произошло. Он с шумом втянул воздух через стиснутые зубы.

– Только глупец будет отстаивать свои права в двух шагах от Великой Ложи. Он ведь наверняка знает, что сэр Конрад – или любой другой Правосудие – придет и вывернет его разум наизнанку.

– Ну-ну, Дубайн, – пожурил его Вонвальт, не отрывая взгляда от страниц. – Если этот человек хочет заставить нас похлопотать, то по закону он вправе это сделать.

Брессинджер фыркнул.

– А пес, наверное, учуял свой обед, – сказал он.

– Одной Неме известно, как он вообще там что-то учуял, – ответил сэр Радомир.

– Помолчите, – пробормотал Вонвальт. – Я пытаюсь работать.

Брессинджер по-грозодски дважды постучал указательным пальцем по щеке, изображая безразличие, и притворился, что разглядывает книги на полках кабинета. Сэр Радомир подошел к одному из окон и уставился на город. Я осталась стоять посреди комнаты, зачем-то притворяясь, что больше всего на свете мне хочется торчать на месте и ничего не делать.

Прошло, наверное, не меньше четверти часа, после чего Вонвальт, наконец, написал на клочке бумаги какое-то имя и передал его Брессинджеру.

– Дубайн, – сказал он. – Выясни, где она, и приведи ее ко мне, хорошо?

– Сию же минуту, сир, – ответил Брессинджер и вышел из кабинета.

– Вам прежде доводилось расследовать пропажу детей? – спросил Вонвальта сэр Радомир. Похоже, он намеренно дожидался, когда Брессинджер уйдет.

Сэр Конрад набивал свою трубку листьями и не поднял глаз.

– Доводилось, и не раз. – Он кивнул мне. – И Хелене тоже, верно? Помнишь ту девчушку в Хэкманской роще?

– Надеялась забыть, – ответила я.

– Я тоже, – мрачно пробормотал Вонвальт. – Впрочем, другие наши расследования завершались успешнее. Я даже заметил закономерность: когда похищение совершалось ради похищения, то ребенка еще можно было спасти. Но когда его совершали с целью убийства, то я, кажется, чаще терпел неудачу, чем преуспевал. Чтобы убить, достаточно и нескольких минут, а чтобы выследить преступника, нужно несколько часов… и это в самом лучшем случае.

Сэр Радомир с мрачным видом кивнул.

– Да. Мой опыт говорит о том же. Даже в Перри Форде можно было отправить на поиски тысячу людей и ничего не найти, если не знать, где искать. – Он посмотрел в сторону района грязных ремесел, который был скрыт от его взгляда.

Вонвальт раскурил трубку. Вскоре кабинет заполнили клубы дыма.

– Поэтому мы постараемся сравнять шансы, насколько это возможно. – Он похлопал по лежащему перед ним фолианту. – В этой книге приведен список способностей, которыми обладают члены Ордена. Одна из них – умение идти по следу.

– Как у собаки? – спросила я.

Вонвальт покачал головой.

– Нет. Надеюсь, что намного лучше.

* * *

Вечером сэр Конрад вернулся в здание стражи. Меня и сэра Радомира он снова отправил в дубильный квартал, где мы много часов тщательно и бесплодно допрашивали всех, кто во время похищения княжича мог оказаться поблизости. К тому времени, когда мы вернулись во дворец префекта, солнце уже давно зашло и я смертельно устала.

Я поужинала в одиночестве, даже не садясь за стол, а затем поспешила на поиски Вонвальта. Он сидел в библиотеке, просматривая стопки книг и бумаг. Рядом с ним стоял кубок с вином, а его трубка была раскурена и наполняла комнату клубами сине-серого дыма. В дверях я разминулась с сэром Радомиром. Шериф был мрачен, а его лицо – пунцовым от вина. Я решила, что Вонвальт, как и обещал днем ранее, рассказал ему о загробной жизни, однако спрашивать я ничего не стала – да и сэр Конрад ничего не сказал.

– Вы допросили кожевника? – спросила я.

Вонвальт хмыкнул.

– Он ничего не знает. Тем не менее догадка была хорошая. Не позволяй одной неудаче погасить твое рвение.

– Они шли в мастерскую?

– Да. Просто на этот раз выбрали путь, который вел через дубильни. Совпадение. Порой они все же случаются.

– И лейб-гвардеец это подтвердил?

Вонвальт покачал головой. Сделал глубокую затяжку из трубки.

– Нет. К вечеру ему все же удалось наложить на себя руки.

Я обмерла, потрясенная.

– Это же…

– Прискорбно, согласен.

Я посмотрела на Вонвальта, возмущенная его беспечным ответом.

Сэр Конрад вздохнул и поднял на меня глаза.

– Возможно, ты сочтешь меня бессердечным, Хелена, но позволь предупредить тебя заранее: прежде, чем это расследование завершится, погибнут еще многие. Мужайся. Видит Нема, тебе уже доводилось видеть множество трупов.

– Дело не в том, что он мертв; дело в том, что он был невиновен.

– Уж невиновным его вряд ли можно назвать, – заметил Вонвальт. – Перед ним стояла одна-единственная задача – беречь жизнь второго наследника трона Империи. Он потерпел неудачу, причем самую грандиозную из возможных.

– Вы ведь не можете считать самоубийство справедливым исходом, – сдавленным от чувств голосом произнесла я.

Вонвальт вернулся к своим бумагам.

– Я и не говорил, что это справедливо. Просто неудивительно.

– Вы допросили его? После того, как он отошел в загробный мир?

Вонвальт на миг перестал читать.

– Нет, – в конце концов сказал он. Мне показалось, что ему неприятно об этом говорить, и я не стала расспрашивать дальше.

Какое-то время я стояла на месте и неловко молчала. Заметив, что мои пальцы начали теребить юбку, я заставила себя прекратить. Затем открыла рот и сразу же закрыла его. Мне хотелось о многом поговорить с ним, но наши личные отношения и связанные с ними сложности казались столь незначительными в сравнении с тем, что происходило вокруг.

– А что же ваш «следопыт»? – наконец со вздохом спросила я. – Та женщина, о которой вы говорили в Ложе?

Вонвальт покачал головой.

– Она прибудет в Сову не раньше завтрашнего вечера.

– И что вы будете делать завтра?

Сэр Конрад собирался ответить, но его прервала экономка. Мы даже не заметили, как она вошла в библиотеку.

– Прошу меня извинить, милорд Правосудие, – обратилась она к Вонвальту. Он посмотрел на меня, и я едва заметно, но выразительно пожала плечами, показывая, что не представляю, чего она хочет.

– Да? – сказал Вонвальт, снова поворачиваясь к ней.

– Я… вынуждена побеспокоить вас одним делом.

Я посмотрела на экономку, пожилую, степенную даму, которая ничем не отличалась от всех прочих женщин, занимавших то же положение. С тех пор, как мы переехали во дворец, я обменялась с ней лишь парой слов, и