– Принесите, что найдется. И кофе. Покрепче. Нет, какие десерты? Ничего. Мы обойдемся сэндвичами.

Он опустил трубку телефона и только приготовился продолжить разговор, как в дверь постучали.

– Войдите! – начальственным голосом разрешил Сирмайс.

Дверь тут же широко распахнулась, и в кабинет въехала блестящая тележка, уставленная наполненными снедью тарелками, плошками, а также чашками и фужерами. Над всем этим великолепием возвышались пузатый кофейник и бутылка вина. Сбоку приткнулась даже вазочка с веточками сирени. Сопровождали этот ресторан на колесах две нимфы. Губы Уны были растянуты в настолько кривую линию, что стало ясно – любезность шеф-повара зашкаливает. Байба, старательно толкая тележку и повиливая могучими бедрами, излучала такой приторный восторг, что Мартин поежился и отступил под защиту директорского стола.

– Добрый вечер, прошу поужинать, – сладко пропела Байба и сложила розанчиком малиновые губки.

– Простите за скромный выбор блюд, – поддакнула Уна и дернула хищным носом.

Вдвоем они в мгновение ока накинули на стол белейшую скатерть, шустро расставили тарелки, разлили по бокалам вино, отбежали, быстро сели на маленький диванчик у входа и сложили ручки на коленях. Мартин открыл было рот, чтобы попросить их покинуть помещение, но, посмотрев, махнул рукой. Все равно не уйдут.

– Ну раз так, давайте, что ли, выпьем по чуть-чуть, – сказал он и оглядел великолепные закуски: – Вкуснотища! Слюной можно захлебнуться!

Бокалов было только три, поэтому Андрис налил вина в две чашки. Подойти к столу нимфы наотрез отказались, и он отнес чашки на диванчик.

– За все хорошее!

Сирмайс взял бокал и залпом проглотил содержимое. Андрис и Лига последовали его примеру. Уна с Байбой выпили по глотку и остались сидеть, держа чашки в руках. Видно, решили: пока вино не кончилось, их отсюда не вытурят.

Мешая закуски с десертами и запивая все вином, минут двадцать компания молча насыщалась. Когда дело дошло до кофе, Уна кивнула сестре. Та, поразив присутствующих необычайной скоростью передвижения, метнулась за дверь и тут же вернулась с блюдом, на котором исходили жаром пирожки. Как пить дать, в коридоре ее дожидались работники ресторана!

– Ну это уже перебор! – возмутился Мартин.

Он посмотрел на румяные пирожковые спинки и со вздохом взял сразу два.

– Уна, ты просто гений! – проговорила Лига, запихивая в рот кусок пирога с малиной. И где она только свежие ягоды достала?

Когда есть и пить уже никто не мог, Байба ловко вытолкнула тележку за дверь и снова уселась рядом с сестрой.

– Так, – сказал Мартин, оглядев слушателей, – раз покидать кают-компанию никто не собирается…

Уна с Байбой дружно помотали головами. Нет, никто не собирается.

– Тогда я расскажу вам историю о том, как в нашей деревне был найден клад.

Нимфы на диванчике выпрямили спины и замерли в ожидании. Мартин усмехнулся и неожиданно подмигнул им: ладно, мол, так и быть, слушайте.

– На самом деле, дорогие мои, сокровища госпитальеров никогда не лежали в могиле Шарлотты фон Ливен. Ну где им там быть? И вообще – это крайне ненадежное укрытие, легко доступное. Даже если ничего не знать о кладе, само по себе захоронение знатной дамы – заманчивая добыча для любителей поживиться добром покойников. Нет. Все было спрятано в церкви. Да, да! В Межотненской церкви! Точнее, в башне. Там приготовили специальное хранилище, которому были не страшны ни влага, ни морозы, ни набеги отморозков. Простите за каламбур.

Сирмайс помолчал, глядя в окно, потом чуть улыбнулся. Стрельчатые ресницы над небесно-голубыми очами дрогнули. Вслед за ними затрепетали сердца нимф, сидящих на диване.

– Всем известно, что наша церковь была построена на средства Шарлотты фон Ливен еще до возведения дворца, в конце восемнадцатого века, а башня – позже, примерно в тысяча восемьсот семнадцатом. Думаю, уже тогда план по вывозу сокровищ иоаннитов был готов. А теперь важная деталь.

Сирмайс остановился и оглядел притихшую публику.

– По некоторым данным, полученным в результате кропотливого анализа документов, среди ценных и очень дорогих артефактов находилась одна из святынь мальтийских рыцарей – частица древа Креста Господня. Подлинная, заметьте. Она хранилась в так называемом мощевике, небольшой шкатулке в форме мальтийского креста. Белый крест на черном фоне.

– Почему именно белый на черном? Это важно? – поинтересовалась Лига.

Она все время сидела, как натянутая струна, боясь пропустить хоть слово.

Сирмайс пожал плечами и встал.

– Я сам не во всем разбираюсь, но специалисты сказали, будто настоящий мальтийский крест не может быть любого цвета. Правильно – белый на черном или красном фоне. Как я понимаю, белый – символ чистоты помыслов, или что-то в этом роде. Ну а черный… Тут, как говорится, без комментариев.

Мартин прошелся по кабинету и снова сел, закинув ногу на ногу. Весь его вид говорил, что он наслаждается моментом.

– Итак, дамы и господа, все было продумано до мельчайших деталей, кроме одного – войны. Во время Первой мировой церковь расколошматили в пух и прах, однако башня не пострадала. Анатолий фон Ливен, который в конце двадцатых годов прошлого века поставлял кирпичи для восстановления, позаботился и о том, чтобы сокровища не нашли. До Второй мировой он, как мы знаем, не дожил, поэтому кто охранял клад в это время, точно не известно. Может, и никто. Короче, во время наступления Советов башня была разрушена и восстановлению не подлежала. Собственно, в этом и сейчас может убедиться каждый. Выглядит она не лучше, чем тогда, к сожалению.

– Мы восстанавливаем потихоньку, только нам никто не помогает. Община-то лютеранская, – подала голос Уна.

– Это понятно. Кладбище тоже заброшено, и это еще раз доказывает прозорливость тех, кто планировал всю операцию.

– А где же клад? – поинтересовалась Байба и облизнула малиновые губки.

– Его обнаружили советские солдаты из девятой бригады. Те самые, которым позже поставили памятник, вернее, обелиск, посвященный событиям сорок четвертого года. Они искали материалы для оборудования подъезда к понтонному мосту, разбирая завалы в разрушенной башне, ну и наткнулись на сундуки с сокровищами. Долго размышлять им было некогда, вывезти клад тоже, как вы понимаете, на тот момент оказалось невозможно, поэтому они переложили все богатства в ящики из-под снарядов, перетащили в здание склада, которое не пострадало от бомбежек, и зарыли.

– Сколько их было? – спросил Андрис и потянулся за бутылкой с минеральной водой.

– Четверо.

– И одного из них звали Тимофей Клин?

Мартин кивнул и протянул Вайсу стакан.

– Точно. Это был отец нашего дяди Петериса.

Байба с Уной переглянулись.