корсажи, отсутствие рукавов, как будто их целью было выставить напоказ как можно больше стареющей плоти в доказательство своей неувядающей привлекательности. Дамы помоложе, коих было здесь меньшинство, довольствовались, похоже, своей стройностью и не стремились пустить пыль в глаза. Все говорили и смеялись одновременно, при этом толпа медленно двигалась по широкому коридору, по толстым коврам, мимо больших портретов на стенах. В просторном банкетном зале они, бродя между столами, искали таблички со своими именами. В этот вечер не предусматривалось ведущего, не было ни подиума, ни специальных столов для спонсоров. В дальнем углу, за танцполом, настраивали инструменты музыканты.

Судья и Хелен сели за стол с восемью своими хорошими знакомыми. Это были супружеские пары – врач, архитектор, хозяин фирмы по добыче гравия с женами. Тут же оказался и еще один человек, старше всех за столом, не пропускавший вместе с женой ни одного вечера в клубе, по слухам, он был богаче остальных восьми вместе взятых. Вино потекло рекой, завязалась оживленная беседа.

Судья Бэнник сделал над собой усилие раз, другой – и тоже заулыбался, стал похохатывать, громко обсуждая разную чепуху. При этом на него то и дело наваливалась тяжесть в предвкушении будущего, опасение достать новый конверт от анонима из ящика в понедельник, страх предстать перед всеми беззащитным, голым, и тогда он впадал в задумчивость. Невозможно было не озираться, не задавать, глядя на друзей и на других давних знакомых, себе вопрос: как бы они к такому отнеслись?

Он, щеголяющий в костюме с лейблом «Зенья», якшающийся с богачами, был уважаемым судьей, им восторгались важные люди, а еще он был – во всяком случае, так считал он сам – самым хитроумным убийцей в американской истории. Он изучил людей и видел их насквозь. Все они разбойники, а некоторые еще и полные невежды.

Судья мысленно приказал себе встряхнуться и спросил что-то о разливе нефти в Мексиканском заливе. Нефтяное пятно приближалось к Пенсаколе, многие уже били тревогу. Он предвидел в недалеком будущем огромное количество тяжб. Истцы, предрек он, оживятся в тот момент, когда пятно будет рядом, а может, и раньше. Сообщения о катастрофе не сходили с первых страниц газет, и все за столом некоторое время пытали его честь на предмет того, кто с кем может судиться. Женщины первыми утратили интерес к этой теме и повели свой собственный разговор. Тем временем подали ужин.

Вышколенные официанты исправно доливали все бокалы, особенно бокал Хелен. Она привычно выбрала шардоне и быстро захмелела. К десяти часам она совсем опьянеет, и ему опять предстоит затаскивать ее в дом при помощи Мельбы.

Теперь его устраивало помалкивать и слушать других. Он разглядывал зал, улыбался, приветствовал кивками знакомых. Всем было весело, кое-кто неумолимо терял самоконтроль, все были красиво одеты. Особенно радовали дамские прически. У дам старше сорока лет были одинаковые носы и подбородки, а все благодаря доктору Рэнглу, самому популярному пластическому хирургу на флоридском «отростке». Он сидел в двух столиках от них со своей второй женой, роскошной блондинкой неопределенного возраста; ходили почему-то слухи, что ей всего тридцать с небольшим. Когда Рэнгл не трудился над лицами женщин, он с ними спал, они считали его неотразимым, и его сексуальные приключения служили пищей для бесконечных сплетен.

Как многие присутствующие здесь мужчины, Бэнник терпеть не мог доктора, но втайне завидовал его либидо. Мужу такой женщины не грех было позавидовать.

Среди собравшихся в клубе гостей он был бы не прочь прикончить двоих. Рэнгл был вторым, первое место занимал банкир, отказавшийся дать ему взаймы, когда он, тридцатилетний, надумал купить свое первое офисное здание. Банкир заявил тогда, что у Бэнника слабоват балансовый отчет, а шансы заработать на адвокатском поприще сомнительны. В городе и так хватало юристов средней руки, еле оплачивавших свои счета. Типичный банкир, возомнивший себя всезнайкой. Бэнник купил другое здание, набил его арендаторами и продолжил покупки. Его адвокатская практика процветала, он вступил в загородный клуб и отныне игнорировал банкира. Когда в возрасте тридцати девяти лет его избрали судьей, того хватил удар, и он вынужденно отошел от дел.

Теперь он сидел за угловым столиком – старый, сморщенный, жалкий, только и способный, что мямлить что-то своей жене. Он заслуживал сострадания, но это чувство было Бэннику чуждо.

Тем не менее убить его или Рэнгла было бы слишком рискованно. Громкое преступление в маленьком городе! К тому же их прегрешения были слишком незначительными по сравнению с тем, что натворили другие. Бэнник никогда всерьез не собирался включать их в свой список.

Ужин подходил к концу, негромко заиграли музыканты – в основном старые хиты, в стиле мотаун, предпочитаемые собравшимися. Во время десерта несколько пар вышли танцевать. Хелен любила танцевать, а Бэнник был умелым партнером. Они пренебрегли тортом и немного потанцевали под Стиви Уандера и Смоки Робинсона. Правда, ее хватило ненадолго: она устала и захотела пить. Он оставил ее за столом с подругами, а сам вышел на крытый двор, где мужчины курили черные сигары и потягивали виски.

Бэнник обрадовался, увидев Мака Макгрегора: тот стоял особняком, с бокалом в одной руке и с телефоном в другой. После десяти лет судейства Бэнник знал всех юристов от Пенсаколы до Джексонвилла и еще многих. Мака он всегда выделял. Они в одно и то же время поступили в местные фирмы, а потом ушли на вольные хлеба. Мак любил выступать в суде, быстро стал опытным адвокатом и пользовался популярностью. Он был одним из немногих местных адвокатов, способных принять с самого начала дело, будь то чья-то травма или гибель, и добиться желаемого вердикта. Он был отличным судебным адвокатом, а не просто хищником, и не избегал уголовных процессов. Бэнник наблюдал Мака в деле, но никогда не предполагал, что когда-нибудь ему понадобятся его услуги.

Последние три дня он слишком часто вспоминал о Маке. Если бы небо рухнуло на землю – а Бэнник еще верил, что этого не случится, – то Мак стал бы первым, к кому бы он бросился.

– Добрый вечер, судья, – сказал Мак, убирая телефон. – Куда вы дели свою девушку?

– Отослал наверх, в дамскую комнату. С кем сегодня вы?

– У меня новая спутница, настоящая куколка. Секретарша сосватала. – Мак уже лет десять как развелся и слыл неутомимым ходоком.

– Видел, хороша!

– Это еще мягко сказано, поверьте.

– Главное, вы довольны?

– Более или менее. Лучше скажите, кто возьмет дело о драке в гавайском баре в Форт-Уолтоне?

– Еще не знаю, решать судье Уотсону. Хотите заняться?

– Возможно.

В прошлом месяце двое байкеров из Аризоны устроили скандал в низкопробном заведении на пляже в Форт-Уолтоне. Сначала пошли в ход