перед судьей Клифом. Его адвокат попросил, чтобы его подопечного приговорили к заключению не в тюрьме округа Дю Паж, в Уитоне, к западу от Чикаго, а в тюрьме округа Дэйк в Уокегане, к северу от города.

Адвокат заявил, что его клиент нуждается в постоянном медицинском обследовании, а тюрьма в Уокегане лучше оборудована для этого. На суде рядом с Торрио сидела медсестра в белом халате. Возможно, ее присутствие было действительно необходимо для здоровья Торрио, но во всяком случае оно не помешало психологически. Судья Клиф согласился на замену.

Уокеган с трудом можно было назвать темницей[35]. Было бы преувеличением считать это заведение раем для пленников, но только неблагодарный мог бы пожаловаться на условия содержания. У Торрио была отдельная камера. Он придал ей домашний уют, поставив туда латунную кровать, книжный шкаф и патефон. Было предусмотрено, чтобы камера находилась на одном уровне с крышами соседних домов. Окна были закрыты пуленепробиваемой стальной сеткой и непрозрачными шторами. Так что ночью, когда Торрио хотелось почитать или послушать оперные записи, он опускал шторы, и его силуэт не просвечивал на фоне окна, не представляя таким образом собой мишени для ночного снайпера.

Торрио боялся, что бандиты с Норд Сайда нанесут ему еще более жестокий удар, направив свои стволы против Анны. Он добился, чтобы полиция поставила охрану у квартиры на Саут Шор. Капоне не подумал об этом. Он поторопился исправить свое упущение, вновь не доверяя усердию властей. Жители Клайд Авеню вскоре привыкли не только к синим мундирам, но и к молодым людям с настороженным взглядом, которые несли охрану в своих автомобилях.

Анна проводила все свое время в тюрьме. Она завтракала и обедала с Торрио в доме у шерифа. В погожие дни им выставляли на балкон кресла-качалки.

Однообразное течение его дней нарушила досадная неприятность. Она произошла отчасти по вине шерифа Питера М. Гофмана, который в свое время помогал Торрио завоевывать Цицеро.

Наличие свободных денег позволило Терри Драгену и Фрэнки Дэйку, первым бутлегерам на Вест Сайде, обойтись без поставщиков Торрио и Стенсона и купить собственную пивоварню. Однажды в ней произошел обыск. Их оштрафовали, и федеральный судья Джеймс Г. Уилкерсон приказал закрыть пивоварню на год.

Они нарушили запрет, за этим последовал новый обыск, и парочку упекли на год за проявление неуважения к суду. Их отправили в тюрьму округа Кук, в Чикаго, начальником которой был шериф Гофман.

Используя конфиденциальные источники, журналисты из «Ивнинг Америкэн» обнаружили, что тюрьма была настоящей вольницей. Драген и Дэйк ежедневно уезжали из нее на поле для гольфа и на скачки. Лэйк посещал белокурую хористку в квартире на Норд Стэйт Бульвар, а Драген, который более строго соблюдал моральные устои, — свою жену на Лэйк Шор Аллее. Вечера они проводили вчетвером в кабаре. На заре удовлетворительные заключенные возвращались в свою Бастилию отдохнуть.

Благодаря разоблачениям «Америкэн», дело было вновь направлено судье Уилкерсону. Тюремные надзиратели показали, что бутлегеры платили 1000 долларов в месяц за привилегию свободного передвижения. Шерифа Гофмана приговорили к 30 дням заключения в тюрьме — естественно, не в той, начальником которой он служил.

Власт решили опередить прессу и проверить, в каких условиях содержатся другие бутлегеры. Кларенс Конверс, агент разведывательного отдела полиции, отправился в Уокеган.

Он доложил, что Торрио сопровождал шерифа Эдвина Альстрома в увеселительной автомобильной поездке. Судья Клиф назначил новое слушание дела. Шериф Альстром предоставил веские доказательства, что он совершал поездку вместе со своим заместителем для того, чтобы произвести арест. Альстром признал, что Торрио обедал у него дома и отдыхал на его балконе. Судья Клиф вынес решение об отсутствии неуважения к суду.

«Америкэн», не удовлетворенная решением суда, послала своих журналистов в Уокеган. Торрио выразил через шерифа свое возмущение. Он заявил, что журналисты нарушили его покой. По его словам, они прятались в кустах и предавались там пьянству. Из кустов слышался громкий смех и пение. Джей Ти предложил уплатить 10 000 долларов каждому, кто докажет, что он когда-либо выходил за пределы тюрьмы. Другие газеты поспешили опубликовать его жалобы. «Америкэн» отозвала своих стрингеров, копающих компромат на Малыша и Шрама.

Бандиты с Норд Сайда затеяли нешуточный крестовый поход, чтобы жестоко отомстить за своего павшего лидера.

Они попытались напасть на Капоне, но банально обознались. Хайми Вайс и его сторонники обстреляли машину, которая отъезжала от дома на Саут Сайде, где Шрам давал вечеринку. Однако Капоне в этой машине не было. Пассажиры — два официанта, которые обслуживали гостей, — не пострадали. Водитель, Сильвестр Бартон, брат Роберта Бартона, пострадавшего во время нападения на Торрио, получил ранения средней тяжести. Братья Бартоны в обоих случаях, очевидно, попали иод обстрел по чистому совпадению.

С братьями Дженна бандитам повезло больше. Анжело, который ехал на своем ярком автомобиле с открытым верхом, был прижат к обочине и расстрелян. С собой у пего было 25 000 долларов. Если бы он своевременно заплатил свой долг «Кораблю», то предотвратил бы многие неприятности. Его брат Тони был убит, когда выходил из собственного дома

Майк Дженна, опасаясь преследования, решил, что следующая за ним машина принадлежит его врагам. Он и его товарищи, Джон Скализи и Альберт Ансельми, открыли огонь по четырем переодетым сыщикам в полицейской машине. Майк и двое полицейских были убиты.

Трое выживших братьев продали, не торгуясь, свои предприятия и бежали из города.

Аль потратил 20 000 долларов на пятитонный бронированный седан с пуленепробиваемыми стеклами. Ручки на дверцах были устроены таким образом, что их нельзя было внезапно открыть.

Торрио волновало здоровье Анны. С ее щек сошла краска, се движения были слабыми и неуверенными.

«Это не удивительно», — сказал он себе.

Путь туда и обратно от Саут Шор до Уокегана составлял 90 миль. Он не боялся за се безопасность на дороге. Капоне приставил к ней охрану. Однако ежедневный распорядок дня, на который Анна себя обрекла, подточил ее силы. Он горько упрекал себя, что истинной жертвой приговора стала его жена.

— Может быть, мы лучше найдем тебе квартиру или снимем номер в отеле в Уокегане? — спросил он. — Аль о тебе позаботится.

— А когда ты выйдешь из тюрьмы, — взорвалась она, — Аль позаботится о тебе, да?

У него перехватило дыхание. Его застигла врасплох ее вспышка. Он испугался, что ее душевные силы не выдержали напряжения. Однако общий смысл слов жены не удивил его. Он перестал обманывать самого себя.

Автомобиль после гангстерской разборки

Своим восклицанием Анна высказала правду, которую он не хотел признавать. Он,