поэтому они отбомбились по жилым домам на проспекте Молотова, улице Жданова и Комсомольской улице. Было разрушено 57 жилых домов и бараков. Всего в ту ночь люфтваффе сбросили на Горький 224 тонны бомб всех калибров, добившись более полутысячи попаданий в завод и его окрестности. Огонь зенитчиков оказался хаотичным и неточным, ни один вражеский самолет сбит не был.

Чудовищный пожар на ГАЗе бушевал до семи утра. Территория завода представляла собой страшную кашу из рухнувших бетонных перекрытий, скрученных металлических балок, разбитых станков и металлоконструкций, остовов машин и танков. Там и сям лежали фрагменты человеческих тел. Хотя 5 июня было объявлено обычным рабочим днем, все понимали – прежнего ГАЗа просто не существует. И тем не менее ошеломленные, раздавленные гибелью завода люди сразу же приступили к разборам завалов. Т. А. Позднякова: «Сортировали исковерканные, оплавленные станки, фермы цехов, поднятые на дыбы, целые пролеты разрушенных зданий. Помню, с каким ужасом я поняла, что везут убитых после бомбежки людей. Я шла по территории завода, передо мной остановился грузовик, задний борт был открыт – целая гора трупов…»

О том, как события в Горьком были восприняты в Москве, свидетельствует один факт: 5 июня Сталин собственноручно набросал текст постановления ГКО № 3524, в котором предписывалось расследовать деятельность Горьковского корпусного района ПВО, допустившего налет. Комиссию по расследованию возглавил Берия. Но комиссия не успела даже прибыть в город – в ночь на 5 июня Горький накрыла вторая волна немецких бомбардировщиков. На этот раз их было 128.

В 23.36. в городе снова тягостно завыли сирены. Листочки фольги с фосфором и тяжелые «зажигалки», начиненные смесью нефти и бензина, снова зажгли то, что с таким трудом удалось потушить накануне. А немцы в ослепительно-белом свете висевших над заводом «люстр» методично бомбили западный сектор ГАЗа. Запылали главный магазин (склад) смежных деталей, монтажный цех, парк автотягачей, склад, кузница, паровозное депо. Были тяжело повреждены литейный цех ковкого чугуна, модельный, кузнечный, ремонтно-механический, танковый, множество вспомогательных зданий и служб. В жилых кварталах вновь было множество жертв среди мирного населения, особенно пострадал поселок Монастырка. За полтора часа на Горький упало 179 тонн бомб. На этот раз немцы потеряли два самолета пропавшими без вести.

Но останавливаться противник не собирался. Уже было понятно, что немцы поставили перед собой задачу полностью вывести ГАЗ из строя, если не стереть его с лица земли. Вечером 6 июня над территорией ГАЗа прошли два разведчика «Юнкерс-88», которые детально отсняли все произведенные разрушения. А потом прилетели 154 бомбардировщика, стартовавших в Орле. В 23.55. была объявлена воздушная тревога.

На этот раз бомбили северную часть завода. И эта ночь стала самой ужасной для ГАЗа. Гигантский колесный цех два «Юнкерса» облили горючей жидкостью, отчего здание запылало. Затем последовали бомбовые удары, и вскоре колесный – цех, где выпускали колеса, катки для Т-34, снаряды для «Катюш» и многое другое, – превратился в один огромный костер, где сгорало все, даже пропитанное специальной огнеупорной смесью из талька, мела, воды и жидкого стекла. Горели станки, перекрытия, железобетонные колонны, в ливневки текли потоки расплавленного рубероида. Такая же участь постигла моторные цеха № 1 и № 2, прессовый, цех ковкого и серого чугуна. Железнодорожный цех погиб вместе с пожарными расчетами, пытавшимися его тушить. И снова попали под удары жилые дома – в Соцгороде, на проспекте Молотова, улицах Кирова и Жданова. В Американском Посёлке были разрушены четыре дома. Всего на город в ту ночь обрушилось 242 тонны бомб… Немцы потеряли один самолет пропавшим без вести, еще один был поврежден.

Масштабы разрушений на ГАЗе были такими, что реакция людей, даже опытных, оказывалась самой различной. Так, когда директор завода А. М. Лившиц в половине пятого утра 7 июня увидел, что собой представляют остатки колесного цеха, то сразу же отправился звонить в Кремль – докладывать о гибели предприятия. А приехавший в Горький тем же днем Берия подошел к командиру горьковской ПВО генералу А. А. Осипову и плюнул ему в лицо. Через восемь дней Осипов был снят с занимаемой должности.

В ночь на 8 июня Горький атаковали в четвертый раз – 20 «Хейнкелей» отбомбились по Куйбышевскому району. Автозавод поразили 16 бомб. Вечером 8 июня над ГАЗом снова кружил аэрофоторазведчик, и налет немцев в ночь на 9 июня не состоялся только из-за испортившейся погоды.

Последствиям налетов на Горький было посвящено специальное совещание Государственного Комитета Обороны 8 июня. На нем было решено выделить на защиту ГАЗа 100 орудий, 250 пулеметов, 100 прожекторов, 75 заградительных аэростатов. Кроме того, сняли с должности, «как несправившегося с работой», директора А. М. Лившица, хотя его вина в произошедшем, как все понимали, была более чем условной. «Новым-старым» директором снова стал Иван Кузьмич Лоскутов.

В следующие дни немцы сосредоточили внимание на Ярославле, где был подвергнут чудовищной бомбардировке шинный завод. Это родило в сердцах горьковчан надежду на то, что противник «отстал» от их города, тем более что уровень разрушений на ГАЗе и без того превышал все мыслимые масштабы. Но 10 июня вечером немцы снова обрушили на Горький свой смертоносный груз. В 23.24. завыли сирены, оповещая о надвигающихся на город пятидесяти самолетах. На ГАЗ упало 153 бомбы, от которых сгорели остатки моторного цеха № 2, загорелся литейный цех серого чугуна, были нанесены многочисленные повреждения другим объектам. Сильно пострадал поселок Зеленый, где выгорели целые улицы. Ни один самолет противника сбит не был.

Налет повторился и 13 июня. На этот раз немцы бомбили заводы «Двигатель революции», судоремонтный имени 25 Октября, станкостроительный № 113. В Американском Посёлке попали под удар склад и столовая. На ГАЗе больше всего пострадал арматурно-радиаторный цех, расположенный рядом с КЭО, – в него угодило около двухсот «зажигалок». Один «Хейнкель» удалось сбить.

Но и это было еще не все. Пятьдесят самолетов атаковали Горький через восемь дней, в ночь на 22 июня. Эту дату ненавидели заранее, знали, что немцы будут бомбить в годовщину начала войны… Инженер ГАЗа И. А. Харкевич записывал в своем дневнике: «2 года тяжелой, кровопролитной и ужасной войны, развязанной и навязанной нам немцами. О, сволочь Гитлер! Ждем рокового часа. У всех предчувствие, что эта ночь не будет спокойной. Немец обязательно постарается напакостить в годовщину начала войны. Воздушную тревогу объявили в 00 час. 10 мин., летают, сукины дети, пунктуально!.. Осветительные ракеты посыпались близко от нашего завода и засияли, как паникадило. Завод стал виден как на ладони, все корпуса стояли освещенные… Забухали со всех сторон зенитки, разрывая тишину летней ночи… Бомбы со свистом и грохотом валились на Автозавод, Соцгород, Карповку, Американский поселок, Двигатель революции,