коротко определить главную идею такой большой книги трудно. Но все-таки хотелось бы, чтобы вначале вы сами рассказали об основном ее замысле, аргументах и выводах.

О.Т. Во-первых, было бы полезно объяснить, почему она так отличается от «Футурошока». «Футурошок» в основном книга о факторах ускорения, о социальных и технологических изменениях в наше время. Я не пытался изобразить в «Футурошоке» вновь возникающее общество. В «Третьей волне» упор делается именно на очертании вновь появляющегося общества.

В 1970 году, когда «Футурошок» вышел из печати, было еще преждевременно выявлять характерные черты вновь возникающего общества. Теперь некоторые особенности, типичные для нового времени, можно уже уловить.

Основной тезис «Третьей волны» заключается в том, что мы уходим от века индустриального общества. 10 тысяч лет назад некий доисторический Эйнштейн, — возможно, женщина — задумал и осуществил то, что мы называем «первой волной» изменений. Она преобразовала племенных кочевников в оседлых крестьян.

Эта «первая волна» означала аграрную революцию, которая проходила очень медленно, со скоростью — так считают ученые — одного километра в год в течение 9 тысяч лет на территории Европы и других континентов.

Затем, приблизительно 300 лет назад, в Англии, во всей Западной Европе началась промышленная революция. Она охватила более 20 стран, которые теперь можно назвать индустриальными. 500 миллионов человек в Северной Америке, 500 миллионов человек в Западной Европе, 500 миллионов в Восточной Европе и Советском Союзе; 500 миллионов в Азии — Сингапуре, Тайване и т. д.

Промышленная революция преобразовала человеческое общество из аграрного в индустриальное, изменила образ жизни людей, превратила большинство крестьян в рабочих.

Изменения, происходящие в наше время, лишь кажутся изолированными одно от другого, но если взглянуть глубже, то между ними обнаруживаются связи. И то, что происходит сейчас, есть «третья волна» изменений, не менее мощная, чем волна промышленных революций, но скорость ее намного выше. Чтобы сделать свое дело, «первой волне» изменений потребовалось 10 тысяч лет, «второй волне» — 300 лет. На «третью волну» времени потребуется значительно меньше.

Промышленная революция не только перераспределила количество людей, занятых в сельском хозяйстве и промышленности, усилив приток рабочей силы в города — на фабрики и в учреждения. Она изменила семейные отношения. В аграрном обществе семья представляла большое объединение людей, живших и работавших вместе. С появлением индустрии вместо многочисленных семейств появились лишь семейные ячейки: муж, уходящий на работу, жена, остающаяся дома, и очень мало детей. Социологи подсчитали, что на семью приходится 1,8 ребенка. Семья потеряла свой вес, и многие ее функции взяло на себя общество.

Обучение детей, которое прежде осуществлялось дома, в индустриальном обществе взяла на себя школа. Больные, лечившиеся прежде дома, теперь пользуются больницами. Таким образом, люди в своем большинстве в основном находятся вне дома. Это делает новые изменения более глубокими по сравнению с прошлым.

Ф.Б. Значит, вы считаете, что нас ждет коренная реконструкция общества и радикальные изменения человеческой природы?

О.Т. Изменения, которые происходят сегодня, и те, которые нас ждут впереди, будут неуклонно нарастать. В ближайшие 10–15 лет будут происходить не мелкие, а революционные изменения. Изменяется структура общества. Изменяется форма производства. Вся структура культуры и социальных институтов претерпит радикальные сдвиги. Это будут неслыханные преобразования, и все они произойдут в этом столетии и в начале будущего.

Нам достаточно подождать 30, а не 300 лет и не 10 тысяч лет. Теперь о характере самих изменений. Уяснить себе, насколько революционным является дух этих изменений, мы можем лишь путем сравнения институтов, возникающих теперь, с институтами индустриального общества, умирающими на наших глазах. Мы с женой путешествуем по всему миру и повсюду видим, что ломается сама система. Какая же система ломается? Не капиталистическая система. И не коммунистическая система. Ломается мировая индустриальная система. Образ жизни. Цивилизация, которая была создана промышленной революцией.

Ф.Б. А вы не думаете, Олвин, что мы наблюдаем и можем проследить в ближайшем будущем не одну, а по крайней мере две тенденции? Одна — это интернационализация, формирование того, что вы называете «третьей волной», а я назвал бы научно-технологической революцией. Другая же тенденция связана с ростом определенного национального и социального своеобразия форм цивилизаций. Объясню свою мысль на примере Японии.

Я был там несколько раз. Эта страна — самый выдающийся пример современного индустриального развития. Но при всем том японцы остаются японцами. Они сохранили и свою культуру, и патриотизм, и даже национализм, они дорожат своим историческим достоянием. То же самое можно сказать и об американской, французской, индийской и китайской культурах. Поэтому будет происходить какой-то глубокий процесс на протяжении длительного времени, когда в рамках «третьей волны» или — в другой терминологии — в рамках научнотехнологической цивилизации станет формироваться и множество сравнительно автономных цивилизаций.

О. Т. Я считаю, что вы правы. Полагаю, что ключом к анализу этих процессов является понятие «демассофикация». Промышленная революция — «вторая волна» изменений — создала целую цепь массовых обществ. Если посмотреть на две дюжины индустриальных стран, то легко заметить, что они выглядят по-разному. Корейцы говорят по-корейски. Шведы говорят по-шведски. Русские имеют одну идеологию, американцы — другую. Но в основе существует мощный параллелизм — массовое производство. Массовое распределение. Массовый отдых. Массовая деструкция, массовое образование. Каждое индустриальное общество независимо от того, является оно капиталистическим или социалистическим, восточным или западным, руководствуется определенными принципами. Стандартизация, централизация, максимализация, гигантомания, дезинформация, специализация, синхронизация — пришельцы с Марса обнаружили бы повсюду одно и то же.

Ф.Б. И все-таки понятие «третья волна» страдает неопределенностью, ибо в нем не отражены специфические черты будущей эпохи, так же, впрочем, как в понятии «постиндустриальное общество». Слово «третья» или слово «пост» не несет в себе качественного определения. Поэтому я предпочитаю понятие «научно-техническая цивилизация». Оно включает в себя компьютерную революцию, атомную энергетику, производство новых материалов, биотехнологию, космотехнологию и др. Но дело, в конце концов, не в терминах. Дело в том, чтобы ясно представлять себе разность социальных систем (капиталистической и социалистической), существование которых сохранится и в рамках грядущей научно-технологической цивилизации.

О.Т. В Магнитогорске, Москве, Манчестере, Миннесоте, Миннеаполисе я видел определенный параллелизм: повсюду люди в одно и то же время, с разницей, быть может, в час или около того, встают, завтракают, идут на работу, возвращаются домой, смотрят телевизор, ложатся спать. И эта синхронизированная массовая система ритмично пульсирует. Это массовый ритм. Что это означает? Это означает, что в каждом индустриальном обществе существует сильнейшее социальное, политическое и культурное давление — к единообразию, к тому, чтобы все люди становились одинаковыми.

Чтобы мы одевались так же, как наши соседи, чтобы мы верили в