Именно поэтому Лиа оставалась моей любовницей уже почти год. Красивых женщин много, красивые и неглупые — тоже встречаются, среди них попадаются темпераментные и способные получать удовольствие от того, что нравится мне. Но только в Лиа я вызывал одновременно и желание, и страх, не ослабевающий от встречи к встрече, и это сочетание делало ее идеальной для меня. Оно заставляло совершенно терять голову от возбуждения, а понимание того, что женщина приходит ко мне добровольно, позволяло расслабиться и позволить желаниям взять верх над разумом.

В такие моменты собственное безумие начинало доставлять мне удовольствие.

— Вот это я понимаю — женщина, — проговорил Рив, возникший за спиной Лиа. — Не трепетная лань, а пламя!

Я бросил на него ненавидящий взгляд, сожалея, что не могу бросить что-то более существенное. Но долго трепать мне нервы он в этот раз не стал, провел кончиками пальцев по губам женщины, демонстративно облизал их, закатывая глаза от удовольствия, рассмеялся и, подмигнув, испарился.

Скрипнув зубами от злости, я резко встал с места и рывком заставил подняться Лиа, чтобы избавить ее от лишних тряпок и восстановить себе испорченное настроение.

Встречи с этой женщиной наедине никогда не заканчивались быстро, я к этому уже привык и старался планировать все так, чтобы подобное не сказывалось на моих обязанностях. Сегодня не получилось. Когда Лиа, с головой закутанная в плащ, тенью выскользнула из кабинета, с окончания дневного отдыха прошло полтора часа.

Плащ хранился в одном из сундуков как раз на такой случай. Кабинет достаточно часто становился свидетелем моих развлечений, а про меня и так ходит достаточно слухов, не стоит давать им дополнительной пищи. Нетрудно догадаться, что именно подумают свидетели, если от меня выйдет женщина в изодранной одежде, с россыпью кровоподтеков по телу.

Шантажа и возможного подлога со стороны любовниц я не боялся, не просто так каждый раз столь тщательно подходил к выбору. При помощи Халы Пустой Клетки или любого другого читающего в душах будет несложно доказать, что все происходило по обоюдному согласию, а женщинам приличной репутации огласка нужна еще меньше моего.

Поэтому в кабинете хранился плащ, и это устраивало всех. А чтобы избежать других проблем, с возможными внебрачными детьми, достаточно было регулярно, каждую луну принимать специальное средство.

Вот чего по-настоящему не хватало, так это ванной комнаты, примыкающей к кабинету…

Задумчиво-рассеянный Райд появился на пороге через пару минут после ухода Лиа. Стоя в проходе и подпирая плечом косяк, он чуть склонил голову к плечу и смерил меня задумчивым, оценивающим взглядом. После чего насмешливо проговорил:

— Судя по твоему лицу, спрашивать о самочувствии не имеет смысла? Оно прекрасно?

— Вполне, — искренне ответил я. Ощущал я себя и впрямь превосходно: полное ленивой истомы тело и чистый, ясный, опустошенный разум. Настроение по этой причине тоже было прекрасным. — Что там с посетителями?

— А нет никого, — сообщил Райд и рухнул в кресло. — Я же не знал, насколько ты тут задержишься, пришлось сказать, что у тебя срочные дела государственной важности, — добавил он с глумливой ухмылкой.

— Прекрасно, — не отреагировал я на гримасу, — и какие у меня планы на оставшийся день, если первоначальный распорядок оказался нарушен?

— Через пару часов нужно будет официально поприветствовать делегацию Альмиры, они сейчас отдыхают с дороги и приводят себя в порядок. Я бы на твоем месте тоже занялся чем-то подобным, а то сейчас ты являешь собой недвусмысленный ответ на вопрос «кто превратил Нижний дворец в рассадник разврата и прочих удовольствий для скучающей аристократии?». Слушай, Ив, поделись мудростью с младшим поколением, а?

— За мудростью — это к Даору, — пожал плечами я, озадаченный резким переводом темы.

— Даор меня в этом вопросе не поражает, — весело фыркнул он. — Скажи, что ты столько времени делаешь с женщинами? Да еще в кабинете?! Ну час я еще понимаю, ну два, если с перерывом на поговорить… Что ты ржешь? Ржа тебя побери, я серьезно! Ну не в шахматы же ты с ними играешь?!

— Все просто, — сквозь хохот выдохнул я, поднимаясь с кресла. — Нужны лошадиное здоровье и хорошая фантазия.

— И-ив! — с укором протянул Райд, провожая меня выразительным обиженным взглядом.

— Ты зря, я сейчас абсолютно серьезен, — давясь смехом, бросил я через плечо, выходя из кабинета.

— Я заметил. Про делегацию не забудь! — донеслось в спину, когда я уже был в коридоре.

Рина Пыль Дорог

— Геш, а расскажите о битве при Тауре, — попросила я учителя. Не то чтобы не доверяла Ине, но человек, так погруженный в историю, как Железная Гора, мог знать куда больше.

— Мне бы кто о ней рассказал, — иронично улыбнулся старик.

— То есть? — опешила я.

— Вы, дитя, представляете себе, что такое штурм крепости, когда его ведут фиры? — прищурился он.

— Очень примерно, — смущенно призналась я.

— Тогда я вам сейчас объясню, идите сюда. — Геш достал из-под столешницы длинную указку и подошел к нужному краю стола. — Вот это место, где произошла битва. Видите, какой сложный рельеф? А тут вот — видите? — выполаживание, резкое расширение, отмели. Именно тут стояла та крепостишка, Таура. Поэтому альмирцы так и уперлись в нее, что обходить со всеми силами до другой подходящей переправы треть луны, да и подобного сопротивления никто не ждал. Крепость там… полдекаты[28] солдат, три офицера, несколько фиров. В основном, молодежь необстрелянная. Стены — плевком перешибешь. Не ждали тут альмирцев. Так вот, возвращаясь к штурму, когда железные берут крепость, это обычно решается довольно быстро. Сила против силы, и камни обращаются в руины. Альмира правильно рассчитала, ну некому там было сопротивляться. Просчет нашей разведки, да, но на момент начала битвы основным силам для перегруппировки требовалось пятеро суток, а по самым оптимистичным прогнозам Таура должна была пасть через несколько часов. Тут не в доблести дело, даже не в упорстве. У альмирской армии фиров — сильных, хорошо обученных, опытных — было больше, чем людей в гарнизоне. Они имели возможность спокойно отдыхать, сменяясь, и методично долбить защиту без малейшего риска для себя. Это что мы имеем на начало битвы. Штурм начался перед рассветом. Стены пали только к закату того же дня, и это уже был удивительный подвиг, защитники уже сделали невозможное. К этому моменту они должны были если не умереть от истощения — я говорю о фирах, — то слечь без сознания в лучшем случае. А в то время, когда фиры боролись по-своему, простые солдаты тоже не сидели в ожидании: за день предприняли пять или, по другим источникам, семь попыток штурма. В общем, если на момент падения стен и оставался кто-то в живых, то лишь горстка измотанных защитников, которым уже не за что было цепляться. То есть именно в этот момент героическая — кроме шуток — оборона Тауры закончилась. А вот что случилось потом, до сих пор никто не знает. Видите, вот здесь на карте темные полосы? Знаете, что это? Это трещины в земле. Не стало удобной переправы, не стало стен. Землю тряхнуло так, что отголоски дошли до наших основных сил. И это не было землетрясением естественного происхождения. Больше того, до самого подхода авангарда толчки еще продолжались, пусть не такие сильные. Да там до сих пор потряхивает, в земле что-то такое сдвинулось необратимо.