Эта операция обнажает те части нас самих, о существовании которых мы и не подозревали.

Дмитрий кивает.

— Мой друг управляет приютом. О них хорошо позаботятся.

— Отвези их прямо туда. Возьми Ронана с собой в качестве прикрытия, — говорю я, кивая одному из своих людей. — Сначала мы разберемся с этим куском дерьма, а потом еще немного поболтаем.

Я поворачиваюсь обратно к Попову и мерзко ухмыляюсь ему. В ответ он снова начинает кричать, но все, что я слышу — это белый шум. Я судья, присяжные и палач в этом зале, и мой приговор только что вступил в силу.

Достаю свой нож и начинаю.

* * *

Закончив, мы выходим обратно через клуб. Здесь только Джозеп и я. Остальные мои люди выбрались с заднего хода и ждут нас в машине снаружи. Я хотел увидеть бар и девушек в последний раз. Чтобы вдохнуть его ужас. Чтобы оправдать себя за расчлененный труп, который мы оставили вверху. Самозваного повелителя Бухарестского Андеграунда больше нет.

Мое запястье чертовски болит. Я уже давно так не резал людей, но зло этого места, казалось, впиталось в мою кожу. И все же я не получил никакого удовольствия от этой пытки. Это было средством достижения цели, способом извлечения информации. И в этом смысле мы сорвали джек-пот.

Девушка была права. Севастьян был здесь два дня назад, чтобы забрать новую партию девочек из Болгарии и Украины, некоторым из них всего по десять лет. Он также был здесь, чтобы поговорить об исчезновении Иванова. Без него, который курировал бы бизнес в США, организация участвует в листинге [6], но не так сильно, как мы надеялись.

— Севастьян знает, что мы его вычислили, — говорю я, пряча свои окровавленные руки за спиной от проходящих мимо девушек. — Нам нужно больше информации об операции в США. Иванов работал не один, что бы он нам ни говорил. Нам нужно знать, кто инсайдеры в ФБР и УБН. Некоторые из них приложили к этому больше усилий, чем мы думали.

Мы знаем плохих людей. Мы сами такие. Есть те, кто берет, и создатели. Есть те, кто проглатывает взятку и закрывает глаза на все новые волны девушек, ставших жертвами торговли людьми. Есть и другие, которые по уши увязли в этом дерьме.

— Что ты там собирался сказать мне, на конспиративной квартире, Джозеп? — мы почти у входа в клуб. Я начинаю шагать быстрее. Никогда еще так сильно я не хотел раствориться в свете и благодати Ив, как сейчас.

Он собирается что-то сказать, но потом замирает.

— Ложись!

Я реагирую инстинктивно, падаю вниз, прижимаясь грудью к земле. Пули вылетают из ниоткуда, просвистывая мимо моего левого уха. Другая задевает левое плечо. Мне повезло. Это всего лишь поверхностная рана. Джозеп стреляет в ответ, оттаскивая меня с линии огня. Мы укрываемся за стойкой регистрации.

— Что за хрень? — реву я, вытаскивая свое оружие, когда еще один град из пуль с визгом проносится над нашими головами. Повсюду битое стекло. Полуголые девушки плачут. Две лежат мертвыми в паре метров от нас ― жертвы нашего жестокого перекрестного огня.

— Севастьян, — шипит Джозеп.

— Здесь?

Он кивает.

— Видел его уродливое лицо, это ясно как божий день.

— Сколько с ним?

Еще пули. Нам нужно двигаться. Наше нынешнее местоположение слишком открыто.

— Пять.

— Немедленно передай сообщение нашим. Нам нужно подкрепление, — я поднимаю голову над столом и делаю пару выстрелов, пока Джозеп достает свою рацию.

— Я знаю, что это ты, Сантьяго, — издевательски говорит чей-то голос, когда звуки стрельбы временно стихают.

Глубокий.

С акцентом.

Враждебный.

— Я слышал, ты на стороне моего братца-п*здюка. Пришли попробовать пару моих девочек? Тебе следовало сказать мне, что ты в городе. Я бы дал тебе на халяву.

Я не обращаю на него внимания и качаю головой Джозепу. Знаю, в чем тут дело. Теперь, когда у него появилась возможность перезарядить оружие, он пытается заставить меня выглянуть из-за стола. Мгновение спустя снаружи раздается визг тормозов. Происходит еще одна быстрая перестрелка, но на этот раз направленная в сторону от клуба. Мои люди на месте с приказом убивать на месте, всех, кроме Севастьяна.

Это удовольствие принадлежит мне.

Я выглядываю из-за края стола и вижу пару мертвых придурков, лежащих на улице рядом с главным входом. Севастьян на грани поражения. Теперь у нас есть шанс…

— Двигаемся! — кричу Джозепу, и мы вместе поднимаемся с пола, добегая до разбитой двери клуба как раз вовремя, чтобы увидеть, как черный внедорожник, набирая скорость, мчится дальше по улице. Мы оба целимся в шины, но машина уезжает прежде, чем мы успеваем нанести какой-либо реальный ущерб.

— За ними, — приказываю я.

Забираюсь в наш собственный внедорожник, готовясь к резкому рывку, когда мой водитель жмет на газ. Человек, которого мы искали все эти месяцы, находится всего в паре сотен метров впереди нас. Правда о моей дочери почти у меня в руках.

— Быстрее! — реву я, мой голос полон эмоций.

Мы огибаем незнакомые углы улиц в погоне по горячим следам. Стрелка скорости приближается к сотне. Я вижу впереди разбитую заднюю фару машины Севастьяна.

Так чертовски близко.

Я почти чувствую вкус своего возмездия.

Мы догоняем его. Мы всего в двадцати метрах от него, когда до нас доносится вой сирен.

— Не упускай его, — говорю я своему водителю, когда Джозеп высовывается из окна и пускает пять пуль по машине Севастьяна. В то же время что-то врезается в нас сзади. Теперь за нами следуют еще три черных внедорожника. Прибыло подкрепление самого Севастьяна.

— Пригнись, — слышу я крик Джозепа, когда заднее стекло разлетается вдребезги под тяжестью еще большего количества летящего свинца. Мы сворачиваем, чтобы не попасть на полосу встречного движения, и теряем драгоценное время.

Автомобиль, едущий прямо за нами, разгоняется и пытается обогнать нас, пуская пули в бок нашего внедорожника. Один из моих людей ранен в голову. Его кровь брызгает на мое лицо, теплая и скользкая. С яростным ревом я стреляю в них в ответ, патрон за патроном, пока мой магазин не пустеет. Долю секунды спустя автомобиль сворачивает вбок, врезаясь в стену серого здания, и эффектно взрывается. Я чувствую ослепительный белый жар на своей коже, а затем не остается ничего, кроме холодного, хрустящего поцелуя зимней ночи.

Сквозь осколки заднего стекла я вижу опасность мигающих огней. Она тянется сзади по меньшей мере в полукилометре. Тем временем Севастьян в полной мере воспользовался нашим отвлечением и исчезает за мрачным горизонтом. Сейчас мы