– А почему ваша племянница рассталась с молодым человеком? – поинтересовалась она.

«Вот стерва безжалостная!» – подумала Наташа и легонько толкнула судью коленом, чтобы уняла излишне любопытную директрису.

Свидетельница нахмурилась и энергично потерла лоб:

– Думаю, они помирились бы, если бы Света не умерла, – сказала она резко.

– Простите, я хотела сказать: поссорились.

– Светочка позволила себе бестактность, – вздохнула свидетельница, – решила, что у них настоящая любовь, и вроде бы парень даже хотел познакомиться с родителями, поэтому она тоже захотела представиться той семье. Ну и началось…

– Выяснилось, что молодой человек не имел серьезных намерений?

«Господи, ну зачем ты лезешь со своей гнилой моралью, – подумала Наташа и за спиной Ирины протянула руку, чтобы ткнуть Надежду Георгиевну, но не дотянулась, – не видишь, женщина и так еле дышит, а тебе надо еще нож в ране провернуть».

– Нет, он просто не общался с отцом, а Света решила, что сможет их помирить. Она была очень хорошая и добрая девочка, только наивная. Почему-то ей казалось, что все люди могут жить в мире и добре, если только поговорят хорошенько. Она себе нарисовала такую идиллическую картинку, как она приводит сына за ручку к отцу, садится между ними и потихоньку улаживает все разногласия. А парнишка от этих планов прямо взбеленился.

Надежда Георгиевна больше ни о чем не спрашивала. Кажется, директриса все-таки сообразила, как бестактно вела себя со свидетельницей, и стушевалась.

– …Долбаный пингвин! – выругалась судья, когда они вернулись к ней в кабинет. – Теперь придется осмотр организовывать, даже три, в комнате, на даче и в гараже. Где он там робко прячет тело жирное, в каких утесах…

– Зачем?

– Затем, Наташа, что никакой статуэтки в сумочке жертвы не было. Значит, либо она сразу разбила пингвина, либо его взял убийца, и если мы найдем у Мостового такую замечательную улику, как уникальный авторский фарфор, то дело в шляпе.

– Но у него же был обыск.

– Да, но то, что не ищется, редко находится. У людей в домах полно всякой дребедени, но кого она волнует, если нет указаний, что это улика. Хотя нужно изучить протокол, вдруг там описали статуэтку. Всякое бывает, не только плохие случайности, но и хорошие.

Надежда Георгиевна сидела молча, непривычно тихая. Не дожидаясь, пока закипит вода для чаю, она вежливо попросила у Наташи сигарету и выскользнула на лестницу.

– Ох, Наташа, если мы найдем пингвина, это будет прямо здорово, – продолжала Ирина, роясь в сумке, – во-первых, с чистым сердцем осудим человека, а заодно прокуратуру прижучим. Пусть учатся работать со свидетелями на предварительном следствии, хотя эта курица могла бы и пораньше сообразить.

Наташа покачала головой:

– Так бывает, Ирина Андреевна. Знаете, я один раз так… В общем, попала в гущу событий, неважно, каких. Само событие помню, а как попала на свою койку – нет, хотя я была не пьяная, по голове не получала и вела себя совершенно нормально. Что-то делала, ехала, разговаривала с людьми, в общем, нормально добралась, но абсолютно этого не помню.

Ирина сочувственно улыбнулась:

– Да, я слышала про такие случаи. Но тетка-то вспомнила! И кто ей помешал следаку позвонить? Взрослая женщина, интеллигентная, неужели не понимала, что для поимки убийцы важна каждая мелочь? Только зачем себя утруждать, когда можно страдать и требовать, а потом на суде всех огорошить.

– Не судите ее…

Ирина засмеялась:

– Не-не, она по делу свидетель. Ладно, давайте лучше отдохнем немножко перед следующим заседанием, попьем чайку. Вот, держите, сегодня коржики.

– Вы сами пекли?

– Да, как раз сметана оставалась. Попробуйте, пожалуйста.

Наташа откусила и зажмурилась – так было вкусно.

– Вы нас балуете, Ирина Андреевна. А я вот ничего не принесу, потому что не умею готовить.

– Да не может быть!

– Просто я живу одна и, кажется, потихоньку превращаюсь в старого холостяка, – улыбнулась Наташа.

Судья вздохнула:

– А я вдвоем с сыном. И во что превращаюсь, пока непонятно.

…Ирина хотела встать, но Валерий не выпустил ее из объятий.

– Полежи еще минуточку.

– А как же садик?

– Время есть.

Ирина взглянула на часы: времени достаточно, но сегодня пятница, все стараются забрать детей пораньше. Опять Егор останется последним, воспитательница будет сердиться, и придется ехать на «Галеру», покупать ей французскую тушь, чтобы задобрить.

– Полежи, полежи, – Валерий провел губами по ее шее и поцеловал в ямочку между ключицами, – завтра суббота, это значит, что мы не увидимся целых два дня, так что давай насладимся друг другом.

Ирина вздохнула: она и забыла за этим процессом, что впереди долгие одинокие выходные. Снова просыпаться с пугающим чувством, что нечего ждать и некуда идти, вставать через силу и мечтать, чтобы поскорее наступил понедельник.

– Я так скучаю по тебе, – Валерий обнял ее так крепко, что ребра заболели, – если бы ты знала, как я иногда мечтаю просто вдохнуть аромат твоих волос…

Ирина молча отвела его руку и стала одеваться. Красивые слова, но, господи, сколько она их уже слышала! Ах, скучаю, ах, мечтаю! Ну так и воплощай свою мечту, кто тебя за руки-то держит?

На сарафане сзади была длинная молния, и обычно она просила Валерия ее застегнуть, но сегодня справилась сама. Заметив, что Валерий достает сигареты, Ирина распахнула форточку и сунула ему пепельницу довольно-таки резким движением, но он ничего не заметил.

Она осторожно натянула колготки. Утром на работе с бедра пошла тоненькая «стрелка», пришлось замазать лаком для ногтей, чтобы не спускалась ниже, где ее уже видно из-под юбки. Пока лаковый заслон держится, но вечером обязательно надо зашить.

– Ира, сядь на секундочку, – вдруг окликнул ее Валерий.

– Что?

– Мне кажется, ты не совсем понимаешь, насколько важным делом занимаешься сейчас.

Ирина подошла к любовнику, взяла за руку, но садиться не стала, чтобы стрелка не поползла.

– Милый, не волнуйся. Как говорит моя мама, все будет в абажуре.

– Очень на это надеюсь. До сегодняшнего дня все шло безупречно, и вдруг такой ляп!

– Какой?

– С этим фарфором, будь он неладен. Ну неужели нельзя было обойти этот момент?

– Как?

– Надо работать со свидетелями. Если она не сказала про пингвина на следствии, то и дальше пусть бы молчала в тряпочку!

Ирина засмеялась:

– Слушай, но если грамотно все оформить, то это нам будет только в плюс! Следствие прощелкало, а судья оказалась внимательным и добросовестным работником.