как узнала, что беременна. Университет Сан-Диего. Стажировка. Я подала заявление и поступила. Но потом узнала, что беременна Эр Джеем, поэтому временно отложила вопрос с учёбой. В конце концов, когда-нибудь мне придётся принять решение.

— Бентли! — кричит Кайла, вбегая в дом.

— Что случилось? — спрашивает он, беря её дрожащие руки в свои, чтобы успокоить. — Кайла…

Её взгляд устремляется на нас с Эр Джеем. Он занят, играя с ожерельем, которое подарил мне Райан. Он любит брать его в рот. Её глаза встречаются с моими, и у меня сводит живот. Я знаю этот взгляд. Такой взгляд бросила на меня моя мама в день смерти Йена.

Нет. Этого не может быть. Только не снова.

— Кайла, — настаивает Бентли, не улавливая смысла наших взглядов.

— Он мёртв? — резко спрашиваю я, нуждаясь в том, чтобы она одним движением сорвала пластырь с раны.

— Ох… — мама ахает, подходя ко мне.

— Это он? — я повторяю. — Райан мертв?

— Хватит! — рявкает Бентли. — Он не умер.

По лицу Кайлы текут слезы.

— Они не знают. База в Афганистане подверглась нападению. Несколько человек получили ранения, а несколько были убиты. Это всё, что они сейчас говорят. Я пыталась написать ему, но…

— Это ничего не значит, — возражает Бентли. — Он не всегда отвечает.

— Он отправился на другую базу, чтобы кое- что сделать, — сообщаю я ей и Бентли. — Он сказал, что она расположена слишком высоко. Связи нет. Я не получала от него вестей целую неделю. Он должен был приехать домой завтра.

— О, Микаэла, — воркует мама, осторожно начиная приближаться ко мне, словно я бешенное животное.

— Мне нужно побыть одной, — говорю я им.

— Милая, — начинает папа.

— Пожалуйста, — я проглатываю комок в горле, не желая дать ему выйти наружу.

— Хочешь, я возьму Эр Джея? — предлагает мама.

— Нет, — я крепче прижимаю его к себе. — Ты дашь мне знать, если что-нибудь узнаешь? — спрашиваю я Кайлу.

— Да, — она кивает, вытирая слёзы. — Возможно, это произошло не на той базе, где он был. Их там так много.

Я качаю головой, уже зная, что это была его база. В противном случае, я бы уже получила от него известие. Я всегда получаю от него сообщения. Есть только одна причина, по которой я не получила их от Райана в этот раз — он не мог мне ничего отправить.

Я чувствую это нутром, сердцем. Мы были так чертовски близки.

— Мне нужно побыть одной, — повторяю я, отталкивая всех. Я знаю, что они не хотят оставлять меня в таком состоянии, но я не могу видеть их. Ни-черт-возьми-кого из них.

— Мы всего в одном телефонном звонке, — напоминает мне мама, целуя сначала меня в лоб, а затем ещё раз Эр Джея, который всё это время блаженно жуёт морскую звезду на моём ожерелье, не подозревая о том факте, что, так и не узнав своего отца по-настоящему, он, скорее всего, потерял его навсегда.

Как только все неохотно уходят, я сажусь на диван с Эр Джеем. Хватаю свой ноутбук и открываю видео с Райаном. Вероятно, мне следует заглянуть в интернет, чтобы узнать подробности нападения, но это ни к чему хорошему не приведёт. Не имеет значения, что произошло и почему. Если он мёртв, ничто его не вернет. Я слишком хорошо это понимала.

Вместо этого я нажимаю на видео, которое мы с Эр Джеем посмотрели более сотни раз за последние четыре месяца. На экране появляется лицо Райана, звучание его грубого голоса привлекает внимание сына. Мы смотрим это видео каждый вечер перед сном. Эр Джей этого не понимает, он слишком мал, но из-за того, что мы смотрим этот ролик каждый день, он начинает визжать, взволнованный возможностью сделать что-то, что он уже знает.

Его руки хлопают по экрану, когда Райан здоровается с ним.

— Привет, малыш. Это твой папа, Райан. Ты этого ещё не знаешь, но у нас с тобой одно имя.

Глаза Райана слезятся, но он делает глубокий вдох, не позволяя слезам пролиться. Я мысленно возвращаюсь к тому дню, четыре месяца назад, когда я сказала ему снять видео. Он сломался и потерял самообладание, не желая их записывать, но в глубине души он знал, что это необходимо сделать, и вот почему.

— Я ношу это обмундирование, потому что я военный, — продолжает Райан, натягивая улыбку для своего сына. — Я военный инженер, — он тихо смеётся. — Моя работа — создавать и чинить вещи, — он неловко пожимает плечами. — Мм-м… в любом случае, это то, чем я, вероятно, занимаюсь, пока ты смотришь это видео. Улаживаю дела, — он прикусывает нижнюю губу, закрывает глаза, затем делает глубокий вдох и открывает их. — Я просто хочу, чтобы ты знал, как сильно я тебя люблю. Я знаю тебя всего пару недель, но твою маму… Я имею в виду… Господи, это отстойно… я имею в виду, это ужасно, — он невесело усмехается. — Мне просто нужно, чтобы ты знал, как сильно я люблю тебя и твою маму. Ты меня ещё не знаешь, но я скоро буду дома и планирую провести остаток своей жизни, узнавая тебя. Мой отец — твой дедушка — и я очень близки. Он научил меня кататься на лыжах и сноуборде, брал меня на рыбалку и учил драться. Приучил меня к спорту. Он всегда был тренером каждой команды, в которой я играл.

Райан тяжело сглатывает, подавляя свои эмоции.

— Я не могу дождаться, когда сделаю всё это с тобой. Буду наблюдать, как ты растёшь… услышу твоё первое слово… Буду рядом, когда ты сделаешь свой первый шаг, — он тихо выругивается. — Просто сделай мне одолжение и ничего не сделай из этого, пока я не вернусь домой, — он смеётся, качая головой. — Надеюсь, ты хорошо относишься к своей маме, — он искренне улыбается, на его щеках появляются ямочки. — Обними и поцелуй ее за меня, ладно? — он проводит рукой по своей бритой голове. — Я так сильно люблю тебя, Эр Джей. И я люблю тебя, Микаэла. Я знаю, ты просила ничего не обещать… Но я скоро увижу вас обоих, — и с последней улыбкой его лицо исчезает, и видео заканчивается.

Я попросила его не обещать, но он всё равно пообещал. Не в личном письме или смс, а в этом видео. Он пообещал. И теперь нарушит своё обещание. Я закрываю глаза, пытаясь успокоиться. Моя нервозность и страх перерастает в гнев, и я не хочу, чтобы Эр Джей это видел. Почувствовал это. Ему нужно, чтобы я была сильной. Пока ничего не подтверждено. Всё ещё есть надежда. Он может оказаться