Она закрыла глаза и прижала пальцы к вискам.

– Твоей подруге плохо? – осведомился лорд Конор.

– Ой, пейте свой чай! – нервно ответила Вертрана.

Прислужницы как раз закончили разливать гостям горячий напиток. Лорд Конор сжал губы, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, всем видом выказывая безразличие. Вертране сделалось совестно.

– Вам нужно пить побольше жидкости, – примирительно произнесла она. – Давайте я вам сахара положу. Только вы, пожалуйста, пейте и не мешайте.

Она торопливо бухнула в чашку господина Ространа три ложки сахара, придвинула блюдо с пирожными, а когда подняла глаза на лорда Конора, поняла, что тот беззвучно смеется.

– Еще никто и никогда… – начал он и зажмурился, стараясь не расхохотаться в голос. – Не просил наследника рода Ростран не мешать. Ты уникальная девушка, Вертрана.

Сомнительный комплимент на Верту не подействовал. Она посмотрела на себя глазами лорда Конора и увидела неотесанную простушку, девочку с улицы. Что же, именно такой она и была. Но какое ей дело до мнения разных там надутых аристократишек! Не до того сейчас.

Верта отвернулась, судорожно пытаясь придумать способ, чтобы Мей и мастер Ройм хотя бы на минуту оказались рядом. Эйлин тронула ее за локоть.

– Он выглядит таким спокойным, – прошептала она, наклонившись к уху Вертраны. – А внутри ураган чувств. Столько мыслей… Мне удалось узнать главное – мастер Ройм ушел с должности, чтобы попытаться найти деньги. Он заложил диадему, единственную фамильную ценность, но этого едва хватило, чтобы заплатить вступительный взнос.

– Будто здесь что-то вроде клуба для богатых и знатных! – скривилась Верта. – Как же мерзко. Он сможет перекупить Мей у лорда Геронима?

Эйлин закусила губу и покачала головой:

– Как бы я хотела сказать да, но, боюсь…

– Девочки, милые, о чем вы шепчетесь? – В ласковом голосе госпожи Гран слышался визг розог. – Ай-ай, чему мы вас учили!

– Я хочу предложить развлечение для гостей! – воскликнула Вертрана, изо всех сил стараясь вспомнить невинную застольную игру, но в голову, как назло, ничего не приходило.

– Развлечение? – Богомолиха готова была метать громы и молнии. – Да что ты…

– Почему нет? – раздался ровный голос.

Вертрана повернулась и уставилась в спокойные серо-зеленые глаза лорда Конора. Тот оглядел присутствующих, будто прикидывая варианты.

– Разве никто из вас не играл в детстве в «фантазии и ассоциации»?

На лицах гостей расплылись ностальгические улыбки.

– Это же совсем детская игра! – покраснел юный лорд Ханк, но на него зашикали.

– Я не знаю правил… – прошептала Вертрана, которая никак не могла взять в толк: лорд Конор старается помочь или хочет поиздеваться?

– Правила просты. Каждый из присутствующих выбирает гостя, сидящего за столом, а потом называет слова, которые ассоциируются с этим человеком. Другие должны догадаться, кто это. Но они могут, не указывая на человека, добавлять свои ассоциации, пока не угадают все игроки.

– Сло-ожно, – протянула Лора.

– Ничего сложного, – уверил господин Ростран. – Если вы не слишком хорошо знаете человека, ассоциации могут касаться только внешности. Давайте попробуем. Я начну, а вы постараетесь угадать.

Вертрана заранее скуксилась, ожидая услышать нечто вроде «тощая редиска с хвостиком на макушке, вредная, надоедливая и непослушная».

– Котенок, играющий на солнце, оранжевая хризантема, веснушка на носу ребенка, фарфоровая статуэтка…

Вертрана распахнула глаза. Мей! Он говорит о Мей!

Мастер Ройм тоже догадался, вскинулся. Бросил на лорда Конора ревнивый и хмурый взгляд. Он открыл рот, чтобы сообщить вслух имя, но Вертрана качнула головой, не позволяя ему это сделать.

Ох, как же трудно подобрать нужные слова так, чтобы не выдать всем главную тайну Меюши, но рассказать о ней лорду Теодору.

– Чудо… – прошептала она. – Оранжевая тыковка осенью… Плод заботы…

Она запнулась, чувствуя, что краснеет.

Мастер Ройм оцепенел, застыл, как изваяние, судорожно скомкал салфетку. Он так смотрел на Мей, будто хотел всю ее вместить в свой взгляд. Он догадался! Главное, чтобы никто больше не понял.

– Солнышко! – затараторила Эйлин. – Ласковое весеннее солнышко!

– Да это же моя Мей! – расхохотался лорд Героним. – Моя девочка!

Он обвел гостей и «розочек» победоносным взглядом. Вертрана с облегчением зааплодировала.

– Теперь я? – крякнул он. – Что же… Стар я уже для этих забав. Так, подумаем… Его магию запечатали после запрещенной дуэли в Академии, жульничества и бессмысленного использования бесценных артефактов…

– Это не ассоциации, это грязные слухи и сплетни, – тихо, ясно и холодно произнес лорд Конор. – А дуэли бывают разные. Не только магические. Случаются и дуэли чести.

За столом установилась мертвая тишина. Кто-то разглядывал содержимое тарелок, кто-то заинтересовался лепниной на потолке.

– Поняла, поняла! – вдруг воскликнула Лора, единственная, кто не догадался, почему все замолчали. – Послушайте, теперь я загадаю. Мы ведь прошлого угадали? Да, нет?

Все промолчали, и Лора вдохновенно продолжила:

– Тонкий вяз, светлая вода в ручье, перистые облака на голубом небе…

Лорд Ханк приосанился. Все загалдели, радуясь возможности замять инцидент.

«Светлая вода в ручье!» – мысленно фыркнула Вертрана.

Она вдруг увидела, какой господин Одгер тщеславный и недалекий, а все его достоинства – молодость и приятная внешность.

Верта качнула головой, будто сбросила наваждение, и случайно краешком глаза зацепила лорда Конора. Тот сидел белый, точно снег, прижав ко рту костяшки пальцев.

– Вы теряете сознание! – испугалась Верта.

Она нашла под столом его ладонь и вцепилась в запястье, вливая силу.

– Какой же вы!.. – в сердцах выдохнула она, когда поняла, что господин Ростран немного оклемался. – Непослушный!

Лорд Конор сделал глоток чая, аккуратно поставил чашку на блюдце и хрипло произнес:

– Учусь у тебя.

– Вам надо в постель!

– Как я могу пропустить такой прекрасный вечер.

Господин Ростран отыскал самое маленькое пирожное и отправил в рот целиком.

«Снова язвит, ну что за человек! Прекрасный вечер! Как бы мне не поседеть раньше времени после этого прекрасного вечера!»

Нервы Вертраны действительно были на пределе. Она переживала за Мей, которая с самого момента появления мастера Ройма в чайной комнате не произнесла ни слова. Переживала за лорда Теодора, который так явно не сводил с рыжули взгляда, что это уже становилось неприличным. Переживала даже за лорда Конора. Этот будет вести светскую беседу, изгибать тонкую бровь и кривить губы в усмешке до тех пор, пока не свалится замертво.