К началу контрнаступления в августе советско-монгольские войска насчитывали около 60 тысяч бойцов и командиров, 540 орудий, 500 танков, 380 бронемашин и свыше 500 боевых самолётов.

Японская группировка, сведённая в Шестую армию под командованием генерала Рюхэя Огису, насчитывала 75 тысяч человек. Она имела 500 орудий, 350 самолётов и 180 танков.

Советско-монгольские войска хоть и уступали японцами по количеству людей, зато значительно превосходили по бронетехнике и авиации. Настрой красноармейцев и монгольских солдат был боевой. Они осознавали, насколько опасна императорская Япония.

Август 1939 года был неспокойным. В Европе Гитлер оккупировал многие страны и поглядывал на восток. Куда он двинется дальше? Лидеры крупнейших государств внимательно следили за событиями в Монголии. Чем закончится конфликт между Россией и Японией?

Последнюю неделю перед наступлением почти каждый день шёл дождь. Не частое явление в степи. Сказывалась близость Хинганского хребта. Ветер с гор принёс давно ожидаемое похолодание и натащил тяжёлые низкие облака. Дожди начались 13 августа и продолжались до 18-го.

Наконец прояснилось, но по утрам над долиной Халхин-Гола висел туман. Несмотря на это, контрнаступление началось в назначенный срок.

На рассвете 20 августа 150 советских бомбардировщиков под прикрытием истребителей произвели массированный налёт на передний край обороны японцев. Жуков сделал всё возможное, чтобы не повторились ошибки майских боёв и внезапный захват врагом плоскогорья Баин-Цаган. Теперь внезапность и взвешенный расчёт были на нашей стороне.

Очевидцы тех событий рассказывали, что никогда не видели такой массы тяжёлых самолётов и многочисленных истребителей. Бомбы весом сто и двести пятьдесят килограммов подняли огромную завесу чёрного дыма и размельчённой почвы. Сквозь пелену и утренний туман виднелись непрерывные вспышки, а грохот взрывов глушил людей даже на расстоянии двух-трёх километров.

Иногда взрывы и вспышки были особенно сильными. Детонировали запасы снарядов врага. В одном месте загорелся склад горючего, неосторожно размещённый японцами слишком близко к передовой. Это был зловещий рассвет. Восходящее солнце кое-где пробивалось сквозь пелену, затем исчезало среди тёмных клубов. Возвращалась ночь, которую прорезали новые вспышки.

Через тридцать минут после начала бомбардировки открыли огонь наши орудия. Артподготовка длилась три часа подряд, захватывая всю полосу обороны противника и отмеченные на картах орудийные батареи. Когда замолкли пушки, в девять утра началось наступление сухопутных войск, подтянутых ближе к переднему краю.

Удар наносился с трёх сторон. В окружении японской группировки главная роль отводилась бронетанковым соединениям, которые охватывали вражеский плацдарм с севера и юга. Массовое использование танков в решении крупных оперативных задач было новым словом в военной стратегии. Их продвижение поддерживали кавалерийские части. 

* * *

На южном участке в числе других войск наступали два танковых и стрелково-пулемётный батальон 11-й бригады. Неплохой ударный кулак – сорок танков и пехотные роты. Главным тараном должна была стать 6-я танковая бригада (сто десять машин), однако она застряла на переправе.

Капитан Егор Зубов видел, как, не выдержав тяжести машин, затонули несколько понтонов. Обрушился настил, в воду сползли два танка БТ-5. Третий отчаянно пытался выбраться на берег, из-под гусениц летели щепки и обломки досок. Настил накренился, «бэтэшка» опрокинулась в реку.

– Всё не слава богу, – сказал Зубов. – В июле Баин-Цаган прохлопали, пришлось снова отбивать. Сегодня целая бригада на переправе завязла. Много мы с таким командованием навоюем!

– Придержи язык, капитан! – одёрнул его один из штабных командиров.

– Радоваться прикажете? – не мог сдержаться комбат, который рвался в бой. – Двумя батальонами будем оборону прорывать?

– Переправу скоро наладят, – буркнул штабной.

– Ну-ну…

Егор Зубов недавно был назначен командиром танкового батальона, хотя исполнял обязанности комбата с начала июля. Командование бригады утвердило его кандидатуру после некоторых колебаний – слишком горяч был капитан. Его предупредили:

– Береги технику и людей, на рожон не лезь.

– Может, мне и воевать не надо? – огрызнулся строптивый капитан, но какие-то выводы для себя сделал.

Тем более что его одёргивал Валентин Прилучный, опытный танкист, ставший его подчинённым.

– Егор, достаточно нас на Баин-Цагане поколотили. Думай о людях, не надо геройствовать.

– Не буду, – пообещал старшему товарищу Зубов. – Только сейчас основной расчёт на быстроту танкового удара сделан, а мы всё чухаемся.

Взлетела зелёная ракета, и два танковых батальона, набирая скорость, двинулись вперёд. Наступали также бронемашины, конница, пехота, артиллерийские расчёты. Но именно сорок танков должны были первыми прорывать оборону. Немного отставая от них, шли самоходные установки СУ-12 с трёхдюймовыми пушками и рота огнемётных танков.

Местность, куда на скорости двигались оба танковых батальона, называлась Большие пески. Это была мешанина больших и малых холмов, между которыми ветер выдувал в песке ямы-майханы. Серьёзным препятствием являлись гребни многочисленных барханов. Здесь было очень мало растительности. Песок, не скреплённый травой, расползался под гусеницами, заставляя механиков замедлять скорость – главное преимущество танков БТ-5 и БТ-7 с их тонкой противопульной бронёй.

Машины шли неплохо. Помогали сильные двигатели и небольшая масса танков. Хорошо поработала тяжёлая артиллерия и бомбардировщики – передовая линия обороны была изрыта воронками, траншеи полузасыпаны. Орудия всего несколько минут назад прекратили огонь, дым ещё не развеялся, оседала пыль.

Танк БТ-7 комбата Зубова слегка замедлил ход, взбираясь на холм. Из капонира торчал тонкий ствол противотанковой пушки, заваленной песком. Другая 37-миллиметровка лежала на боку, возле неё до последнего оставались дежурные артиллеристы. Один из них шевелился и пытался встать.

БТ-7 промчался мимо. Требовалось как можно быстрее вклиниться в позиции противника. Зубов не питал иллюзий, что бомбёжка и артиллерийский обстрел полностью выведут из строя систему противотанковой обороны даже на передовых рубежах. Огонь вёлся по площадям, чтобы внушить уверенность наступавшим частям. Японцы здесь закапывались в землю и строили укрепления в течение полутора месяцев.

В одном месте под бетонной плитой копошились люди, спешно расчищая амбразуру. Вырвавшийся вперёд БТ-5 лейтенанта Чурюмова выстрелил из пушки. Стрельба на ходу не бывает точной. Несмотря на малое расстояние, снаряд прошёл выше, отрикошетил от бетонной плиты, высек сноп искр и взорвался в воздухе. Искры и вспышка были хорошо видны среди не успевшего осесть дыма.

Зато дымовая завеса помогала уцелевшим японцам. Сразу трое во главе с унтер-офицером бежали навстречу, держа в руках пакеты со взрывчаткой. Лёша Чурюмов, молодой командир роты, оказался перед двумя сапёрами. Растерявшись, он выпустил ещё один снаряд, и с опозданием открыл огонь из пулемёта. Оба сапёра уже лежали на земле, очереди их не доставали.