— Эту.

— Твою невестку.

Аня снова пытается встать, а я снова рявкнул:

— Сиди, сказал. Ты уже натворила дел.

— Это Аня? — ошеломленно спросила мать и невольно скривила губы.

— Ну, не делай такое лицо, а то ботекс прольется.

Большего оскорбления я нанести не мог, и мама, стряхнув слезы, отвернулась.

— Вот, Аня, это моя мама, я о ней рассказывал. Это ее гражданский супруг Василий. А это Антонина. И я им поясняю, что не собираюсь брать ответственность за ребенка, даже если он мой.

— Роман! — шокированно восклицает мать, и Василий, кажется, начинает рычать.

— Потому что я люблю тебя, — снова повернулся к Ане и, нависнув сверху, сурово спросил: — Теперь, может, ты расскажешь, как здесь оказалась и что за представление устроила?

Аня как-то резко вжимается в стул под взглядами окружающих, сильно напоминая нашкодившего котенка, тем более в моей объемной куртке.

— Ты не ответил на звонок.

Блядь! Серьезно?

Ее слова как кувалда по мозгам. Тому веществу, что я часто не нахожу в голове самой Ани. Хочется ее ударить. Наотмашь, чтобы больше не творила подобную дичь. Хочется задрать куртку и отшлепать по упругой заднице, что еще долго будет не давать покоя мужчинам в зале, уже потихоньку приступавшим к прерванному ужину. Хочется вытрахать из ее головы всю чушь, что там обитает.

— Ты… — слов просто нет.

Дернул Аню на себя и повернулся к остальным. И тут замечаю игру теней, света и эмоций на лице Тони. Слежу за тем, куда направлен взгляд, и недоумеваю. Как здесь мог оказаться Афанасьев?

Тоня приметила мой интерес и сразу отвела глаза, сложив ручки на коленях, принимая вид совершенно невинной ученицы, только что подложившей кнопку своему учителю.

Цепочка в голове складывается очень быстро. И то, что Антонина решилась на такое, говорит об умственной отсталости.

Я, держа Аню за руку, наклонился к Тоне и спросил:

— Серьезно? Оттрахала Олега, чтобы забеременеть и выдать ребенка за моего?

Судя по расширившимся глазам и поджатым губам, я не зря смотрел по молодости сериал про инспектора Коломбо. Совсем не зря. Комбинация раскрыта. Можно предъявлять обвинения и просто забыть об этой женщине навсегда, но я лишь сказал:

— Ну ты и больная.

— Рома! — сразу цепляет она мою руку, когда, наконец, Аня прекратила вырываться и внимательно прислушалась. — Все не так! Ты же хотел ребенка!

— Год назад, — фыркнул я, — я один раз упомянул это, на что ты мне сказала: «Когда-нибудь»!

— Ну, вот оно и наступило, — дрожащими губами улыбается она, прекрасно осознавая, что финита ля комедия. Занавес, игра окончена.

— Все, Тоня. Разбирайся сама с Олегом. Пока ребенок не родится и я сам не проведу тест на отцовство, меня не трогай, — проговорил и, мельком взглянув на притихших родителей, увел Аню прочь.

С этим и распрощался с прошлым, ведя силком свое будущее из ресторана.

— Рома, мне больно и ноги болят, — заканючила Аня, сильно упираясь, на что я только вздохнул и забросил девчонку себе на плечо.

— Смотри, чтобы куртка не упала, — проворчал я взвизгнувшей дурехе.

— Ладно, как скажешь, — только и ответила она, неестественно хихикнув, и я шлепнул ее по заднице.

Да, порой женская логика ставит в тупик, смущает, бесит. Но самое главное, что она дает мужчине почувствовать себя умным, всезнающим, опытным. Вот она, Аня. Ведь знаю, что разумная, начитанная, послушная, но иногда устраивающая тот самый взрыв мозга. Потому что эмоции через край, потому что слабая — творческая личность, черт возьми, и рядом с ней чувствуешь себя опытным самцом.

И это очень важно для мужчины. Это позволяет учиться, принимать решение за двоих, быть ответственным и сильным. Дает возможность добиваться в жизни большего.

И одно это не дает мне злиться на Аню. Скорее смешит. Поэтому, сбросив свою ценную ношу в машину, я сажусь за руль и откровенно ржу.

— Рома.

— Аня. Аня… Аня…

— Я просто, — замялась она и убрала руки между бедер, крепко их сжимая.

Искусанные губы показались мне самым сладким десертом на ужине, который я даже не попробовал, и я, не теряя времени, решил вкусить сладкого, увлекая Аню к себе на колени.

Боль, страх, ощущение безнадежности сменились спокойствием и радостью. В тот момент, когда Рома закинул меня к себе на плечо и смачно шлепнул по заднице. И вот тогда я осознала всю нелепость своего поступка, самое главное то, что в обычное время я бы так точно не сделала, но шампанское, выданное Олегом, во мне все еще бурлило и голова казалась ватной.

Даже смех Ромы слышится словно через бронированное стекло. А вот его поцелуй ощущается во сто крат сильнее.

Его ледяной, но теплеющий взгляд, проникший в самую сущность, стал когда-то моей погибелью. Настолько я стала зависима от его решений и поступков, от его эмоционального состояния, что это пугало, стирало грань между реальностью и фантазией. Он полностью овладел моей жизнью, чувствами, и сопротивляться его напористому поцелую было бессмысленно, так же бессмысленно, как сопротивляться, когда его рука расстегнула бюстгальтер и принялась ласкать спину. Сначала украдкой, словно спрашивая разрешения, потом все смелее, переползая мне на грудь и плоский животик.

Потом он просто толкнул меня на руль и стал уже в открытую мять грудь, всматриваясь в глаза. В мои подернутые туманной пленкой глаза, через которую все казалось ярче. И за окном словно не сумерки, а день. Странное ощущение, но приятное. Когда он уже трахнет меня?

— Аня, — напрягся он и посмотрел в мои глаза внимательнее. — Ты же под кайфом!

— Каким кайфом? Из-за тебя? — лепетала я, еле раздвигая онемевшие губы.

— Что Олег давал тебе?

— Только шампусик, — хихикнула я и сделала телом волну, бедрами, задевая его бугор в брюках. — Рома, трахни меня. Ты три дня меня не любил. Я изнемогаю.

Сказала, и от собственных слов стало смешно. Изнемогаю.

— Так в помыслах моих иль во плоти

Ты предо мной в мгновение любое.

Не дальше мысли можешь ты уйти.

Я неразлучен с ней, она — с тобою.

Мой взор тебя рисует и во сне

И будит сердце, спящее во мне, — продолжил Рома за мной сонет, один из тех, что мы читали в пору совместной жизни. — Я всегда тебя люблю, и по-хорошему тебя в больницу бы отвезти, — думал он вслух, не прекращая при этом гладить мой животик, грудь, обводить кончиками пальцев ареолы сосков или цеплять вершинку, заставляя меня… Да. Пожалуй, слово «изнемогать» подходит.