— Пожалуйста, не шуми. Хуан присмотрит, чтобы твой приятель не наворотил дел. Мне нужна твоя помощь.

После этого юноша выпустил ее. Райга отодвинулась, насколько позволяло крошечное пространство и сказала с угрозой в голосе:

— Не трогай меня!

— Не буду, — покладисто сказал Хунта. — Только выслушай, прошу.

Тут она заметила, что глаза юноши лихорадочно блестят, а сам он необычайно бледен. Ищейка был взволнован не на шутку. Он молча протянул ей сложенный вдвое лист бумаги. Райга развернула его и прочла:

“Твой учитель у нас. Его жизнь в обмен на ключ, который носит на шее леди Райга Манкьери. Если ты придешь не один, сделка не состоится. “

Девушка изумленно хлопнул ресницами и сказала:

— И что? Ты же Серый. У тебя хорошая должность. Подними коллег. Не верю, что вы не сможете его найти. Причем здесь я?

— Это, ведь, именно та вещь, которую у тебя хотел отобрать Альбертин Сага, верно? Можно выйти на них, если поймаем исполнителей.

— Я тебе его не отдам, — категорически отказалась Райга.

— И не нужно, — заверил ее Сид. — Просто пойдем со мной, найдем Цанцюритэля и попробуем найти мастера Алси.

— Почему сейчас? — все еще недоумевала Райга.

Несколько мгновений Серый молчал. А затем нехотя признался:

— Я не чувствую его. И… мы умеем оставлять знаки, видимые только близким друзьям из ищеек.

Он выхватил у Райги листок и в отчаянии прошептал:

— И на этом листе отпечаток его магии, который означает “Не иди за мной, если хочешь жить”. А твой учитель мне не поверил!

Юноша в отчаянии сполз на пол и повесил голову. Райга стояла над ним, пытаясь переварить все, что ей только что сказал ищейка. Она вспомнила холодное лицо магистра. Жалкий вид всегда надменного Серого тронул ее сердце. Пламенная присела рядом и коснулась головы юноши в эльфийском жесте утешения. Тут же спохватилась и убрала ладонь. А когда Хунта поднял на нее изумленный взгляд, неуверенно сказала:

— Ну, хорошо. Я пойду с тобой. Но сначала мы найдем хлайе Цанцюритэля.

Юноша торопливо закивал и достал из за лат два свернутых черных плаща с капюшоном. Накинул один на себя, другой помог надеть Райге. Девушку грызло беспокойство, и, одновременно, она чувствовала, что сейчас юноша был с ней искренен. И оставлять в беде Аллатриссиэля, одного из друзей наставника ей тоже не хотелось. Поэтому она набросила капюшон и шагнула в портал вслед за Сидом.

Они вышли в какой-то подворотне. Хунта осторожно подкрался к выходу. Райга встала рядом и несколько мгновений оторопело рассматривала алые фонари над дверями домов и стайку фривольно одетых девиц. А затем повернулась к Сиду и спросила:

— Ты это серьезно? Улица Красных Фонарей?

— Цанцюритэль всегда проводит здесь выходные… — осторожно начал Хунта.

— И ты — тоже, — припечатала Райга, вспоминая разговор между наставником и Аллатриссиэлем.

Хунта примирительно поднял руки и сказал:

— Хорошо, хорошо. Я тоже. Ты не веришь мне? Не будешь помогать?

— Буду, — вздохнула девушка. — Верю. Если магистр Лин узнает, куда ты меня притащил, от тебя останется горстка пепла. Просто так рисковать ты бы не стал.

Серый тут же оживился и схватил ее за руку:

— Тогда идем! Встреча с теми, кто прислал записку, через полтора часа в конце этого квартала.

Девушка вырвала свое запястье и сердито прошипела:

— А вот, трогать меня не надо.

Она натянула поглубже капюшон и направилась вслед за Серым. Было тревожно, но почему-то на этот раз Райга верила юноше.

Райга пробиралась задворками домов вслед за Хунтой. Ей пришлось накинуть на них обоих заклинание невидимости. Сверху юноша набросил тонкую синюю сеть — глушилку. Наконец, они остановились под окнами самого большого и богатого дома на улице. Девушка окинула взглядом алый фонарь над дверью и заглянула в окно. Сквозь такие же алые полупрозрачные занавески она тут же увидела Цанцюритэля. Эльф сидел за одним из столиков и держал в руке бокал. Его окружала стайка девиц. За другими столами тоже сидели богато одетые мужчины, но никого из них Райга не узнала.

— Популярное местечко? — спросила Пламенная.

Серый прошептал ей прямо в ухо:

— Самое дорогое и престижное… заведение.

Райга отодвинулась и смерила его укоризненным взглядом:

— Ну, иди за хлайе Цанцюритэлем, я подожду тебя здесь под невидимостью.

Юноша странно посмотрел на нее, прочистил горло и сказал:

— Я не могу туда войти.

— Почему? — удивленно спросила Райга.

— Не поделил одну из местных красавиц с начальником городской стражи, — с сожалением пояснил он. — Я слегка поправил ему лицо, а девушка осталась слегка недовольна моим навязчивым вниманием. И тем, что я отшил ее постоянного и щедрого клиента. Так что… — он развел руками. — Теперь я здесь нежелательная персона номер один.

Райга многозначительно посмотрела на его левую руку и покачала головой:

— Жизнь тебя ничему не учит.

Юноша перехватил ее взгляд и сказал:

— Уже в курсе? Кто рассказал?

— Догадалась, — пожала плечами девушка.

Сид смерил ее заинтересованным взглядом и упрекнул:

— А ты могла бы и не говорить ему. Я был уверен, что не скажешь. О таком обычно подругам рассказывают, а не…

Она оборвала его:

— Подруг у меня нет, а магистр Лин — мой учитель. И что-либо скрыть от него невозможно, он всех насквозь видит. Ближе к делу. Раз ты не можешь войти внутрь, как ты собираешься вызвать сюда Цанцюритэля?

— Я не могу, но можешь ты, — многозначительно сказал Хунта. — Через кухню. Я отвлеку служанок, а ты проскользнешь внутрь под невидимостью. Скоро он отправится наверх с парой красоток, тебе нужно просто его перехватить.

— А почему ты не можешь войти туда вместе со мной под невидимостью? — непонимающе посмотрела на него Пламенная.

Серый признался:

— Да тут защиту Цанцюритэль ставил. И по просьбе хозяйки настроил ее так, чтобы в ближайший месяц я не мог туда попасть. Он тут постоянный клиент уже пару столетий, ну и помогает… по знакомству. Так что, согласна?

— А почему ты просто не попросишь позвать его кого-нибудь из прислуги? — продолжала подозрительно выспрашивать Райга.

— Не хочу светиться. Вполне возможно, что наши враги наблюдают за этим местом. Ведь они поймали мастера Алси именно тогда, когда у одного его друга выходной, а второй пасет свой выводок на Осеннем балу. И записку подбросили мне. Знали, что ни к кому другому я не обращусь.