— Открывай! — прорычала.

— Подождешь! — ответили с наглой интонацией.

Ударив еще несколько раз, чисто для того, чтобы оставить за собой последнее слово, я отошла в сторону. Вот теперь меня обеспокоила мысль о кейсе, таком безнадежно-заметном и даже не запертом. Следовало бы завезти его куда-нибудь по пути. Поспешила.

Изнутри лязгнула задвижка, и под скрип петель из-за дверцы глянула на меня рожа со следами вчерашних побоев.

— Тебе кого? Яву? Сейчас выйдет. И скрылась, не дав мне, слегка опешившей, времени рта раскрыть.

Что-то не понимаю я их сегодняшних телодвижений, и это из рук вон плохо. Стало быть, не могу предвидеть развития событий. А человек я не настолько азартный, чтобы испытывать удовольствие от неожиданностей в такой ситуации.

В широко распахнувшуюся дверцу вышагнул Ява, одетый на сей раз вполне по-джентльменски — с иголочки. Кивнув, без слов направился к моей «девятке» и уверенно уселся за руль, махнул приглашающе мне, опешившей еще больше. Запустил двигатель и, опустив окно, крикнул раздраженно:

— Давай быстрее, времени у нас нет! Пришлось садиться.

Впорхнув на пассажирское место рядом с ним, я пролепетала, поглядывая недоуменно, но хмуро:

— Мы вроде никуда не собирались!

— Это ничего, — ответил он спокойно, привычно разворачивая машину к выезду.

Кейс сильно мешал мне, путался в ногах, и я осторожно, чтобы от толчка не открылись защелки, переложила его назад, на пол же, подальше от посторонних глаз.

Показывать характер было не с руки, и я покорилась, даже вопросами решила не донимать Пашу. А он явно знал, куда путь держать, баранку крутил уверенно. Слишком мало во мне было сейчас энергии, чтобы жестко спросить его о цели поездки. Молчать, демонстрируя невинное спокойствие, было просто, но, возможно, глупо. Не исключена возможность вляпаться в роль овцы, везомой на заклание. Мясники, как правило, орудуют в местах, откуда для бедных овечек выхода не бывает. Эта мысль прибавила мне сил.

— Ну хватит, Ява, — сказала я еще не жестко, но достаточно твердо, — куда ты меня…

— В «Изюм!» — перебил он и, помолчав, добавил:

— Не дергайся!

Успокоил, спасибо!

Доехав до места, так и не проронив больше ни слова, он бесцеремонно вогнал машину на тротуар, прижав ее радиатором чуть ли не к двери конторы Скарабея.

— Пошли! — скомандовал, хлопнул дверцей и, не подождав, скрылся в офисе.

Перегнав машину на обочину и добросовестно заперев — было в ней сейчас чем поживиться случайным воришкам, я поспешила следом. В приемной, подхваченная на ходу под руку секретаршей, я без лишних разговоров была водворена, другого слова не подберу, в кабинет Жукова. Там было накурено!

Пожилой аристократ с голосом телевизионного диктора прошлых времен сидел за сейфом на подоконнике с видом строгого, но справедливого учителя. Возле него с ноги на ногу переминался Жуков, а Ява, расположившись на узком и длинном столе, прижимал к уху трубку телефона.

— Частный детектив! — воскликнул, завидев меня, Иван Петрович Сидоров. — Вот кто нам, Валера, был бы сейчас нужнее всего!

Жуков, глянув искоса, отвернулся к окну. Сидор Лютый подошел, коснулся моих плеч.

— Здравствуйте, наша сегодня долгожданная Татьяна Александровна!

— Да! — заорал Ява в трубку диким голосом. — Да! Да!

Сидор сморщился и увлек меня к окну.

— А что, — он вопросительно глянул на Жукова, — не нанять ли нам ее за хорошее вознаграждение?

— Да будет тебе! — ответил Жуков, доставая сигарету и переламывая ее посередине.

— Да! — взревел опять Ява.

— Перестань! — сверкнул глазами в его сторону Валерий.

Ява соскочил со стола и, не отнимая трубки от уха, повернулся к нам спиной.

— Видите, что творится! — развел руками Сидор, — Ей-богу, не до вас, вы уж извините!

Ява с грохотом швырнул трубку на аппарат и подошел с виноватым видом.

— Что там? — спросил, не глядя на него, Жуков.

— Крутят, суки, отказываются от всего! — задрал Ява подбородок. На его разрумянившихся щеках играли желваки.

Иван Петрович, успокаивая, похлопал его по руке.

— Дело в том, что один из наших товарищей пропал самым необъяснимым образом.

— Да она его знает! — глядя в окно, сообщил Жуков.

— Правда?

— Конечно, — подтвердил Ява, — она ему по заднице настучала в первый же день.

— Лобан! — выдохнула я и, наверное, в лице изменилась, потому что все трое посмотрели на меня с интересом.

— А мы не привыкли оставлять в беде товарищей! Понятия наши такие, — подвел черту Сидор. — Поэтому разбирательство вашего нехорошего поступка произведем кратко.

— Считай, что повезло тебе с Филипповым! — пробурчал. Ява.

— Звони, Пашенька, своим, пусть выезжают! — повелел Сидор.

— Думаешь, пора? — усомнился Ява.

— Тебе не ясно? — Жуков повернул голову, и Яву легким ветерком понесло обратно к столу, к телефону.

— Как же так случилось, — Валерий, закрыв глаза, утомленно потер лоб, — что, сдав им Филиппова, ты же и помогла ему сбежать?

Я, признаться, ожидала чего-то более изощренного, а на такой-то вопрос ответ у меня давно отрепетирован.

— Я не Рэмбо, — ответила, глядя на них честными глазами, — и бежать из закрытого подвала не в моих дамских силах. Бежал Дмитрий, не я.

— Дмитрий! — Сидор многозначительно поднял палец, и Валерий кивнул ему в ответ. — А ты?

— А я что же, держать его должна была, отговаривать? Или оставаться в подвале, отказываться вылезти, когда он крышку люка поднял? Нельзя, мол, милый, что ты!

Жуков усмехнулся и покачал головой. Улыбнулся и Лютый.

— И так, — продолжила я, — сделала все от меня зависящее — и шум подняла, и сторожа предупредила, крикнула ему: осторожней, мол, когда Филиппов нацелился его по затылку тюкнуть. Да вы того паренька спросите, он подтвердит, если ему память не отшибло.

— Уже подтвердил! — согласился Жуков. — Паренька, надо же! У того паренька за убийство две отмотанные ходки!

— Это лишнее, Валера! — остановил его Сидор Лютый.

Подошел Паша.

— Выезжают! — доложил. — Уже! Жуков глянул на часы, потом на

Ивана Петровича.

— Вот что, Ведьма! — обратился ко мне. — Ничего нового ты нам не сказала, это мы и без тебя все вычислили, вина твоя в этом невелика. Филиппова ты Пашке сдала, за что долги он с тебя списал. Так?