Ну и еще испытывала непреодолимую потребность что-нибудь сказать, глядя ему в глаза. Но стоило мне только придумать вопрос, а именно “Ты почему не спал?” - самое глупое, что вообще могло прийти мне в голову, причем тон обязательно должен быть обвинительным, как Ионтин прижался к моим губам. 

Ощутив чужие губы у себя на губах, услышав чужой болезненный стон, я словно отупела на мгновение. Просто стояла растерянно, ошалевшая от того, что со мной сейчас происходит, но некроманту этого показалось мало. 

Его язык толкнулся в мои сомкнутые губы. 

Тут-то я и задергалась в его руках, но выбраться из тесных даже не объятий, тисков, у меня не получилось. Меня по-прежнему с силой прижимали к стеклу, не давая толком дышать. 

Крепко сжав ладонью мой затылок, врываясь пальцами в мои волосы, он лишь усилил напор, почувствовав сопротивление, но зубы я сжимала до тех пор, пока парень не сдался и не посмотрел на меня. 

– И почему ты такая упрямая? - процедил он, глядя на меня сверху вниз, в то время как тело его сотрясало от ненависти. 

Я не ответила. Во-первых, считала, что он не имеет никаких прав на возмущения в отношении меня, а во-вторых, для того, чтобы ответить, нужно было открыть рот, чего я в присутствии некроманта больше делать не собиралась ни при каких обстоятельствах. 

А Ионтин и не думал от меня отходить. Его вполне устраивало и наше положение, и то, что мне трудно дышать, будучи придавленной. 

– Хочешь дать мне пощечину? - его веселье однозначно было злым, как и застывшая на губах усмешка. 

О, я бы сейчас многое могла ему сказать. И про невесту его, и про него самого, и про всех аристократов разом, но вместо этого обронила всего одну фразу: 

– Не угадал. - и что было сил толкнула его в каменную грудь, а после врезала кулаком в глаз, все-таки оставляя на его лице синий, несмываемый как минимум несколько дней, рисунок. 

На этот раз я не дала себе ни секунды на промедление. Сбежала до того, как второкурсник пришел в себя и не останавливалась до тех пор, пока не ворвалась в санузел на нашем этаже. 

Не знала, сколько простояла у раковины. Сначала губы мои покраснели - так сильно я их терла, а потом посинели от ледяной воды, что, впрочем, меня не остановило. Умывшись напоследок, я взглянула на свое отражение. Выражение моего лица как никогда сейчас передавало всю ту гамму чувств, что я испытывала. 

Растерянность и раздражение. Страх и злость. Стыд и отчаяние. 

От переполняемых меня эмоций, мне казалось, что я просто взорвусь, а потому неудивительно, что прежде, чем уснуть, мне пришлось как следует повертеться с бока на бок, пытаясь найти удобное положение и выбросить из головы все ненужные мысли. 

Уснуть-то я уснула, но проспала едва ли больше часа, когда меня настиг мой давнишний кошмар. Все было как раньше, ничего нового, но пробирал он меня до самой души. Я даже будто огонь свой чувствовала, что объял ладонь и пальцы... 

С кровати я слетела быстрее, чем вообще осознала, что действительно горю. Ладонь моя пылала ярким оранжевым пламенем. Его отголоски сейчас намеревались поджечь одеяло. Скинув его на пол, я потопталась по подпалине как следует и, схватив полотенце, выбежала в коридор. 

Мне нужно было срочно в воду, но кроме душевых так близко я ее нигде раздобыть не могла. Туда и рванула, пока не запылала полностью. 

Сердце колотилось словно сумасшедшее. Я прекрасно осознавала, что огонь вот-вот вырвется наружу. Ощущала его буйство в себе, его страсть, его желание свободы. Удушающая горячая волна скопилась в груди и давила, не давая нормально дышать. 

Раньше я всегда в таких случаях сбегала на реку через поля, что находились за Домом Покинутых, а сейчас могла разве что утопиться в фонтане. Но в этом случае меня точно кто-нибудь заметит, а потому искренне надеялась, что воды из душа хватит. 

К тому моменту, как я крутанула вентиль, мое тело пылало уже наполовину. Огонь охватил волосы и голову, прокатился от руки до шеи и стремительно спускался вниз, уничтожая пижаму. До тапок у него добраться не получилось - холодная воды хлынула раньше, но так просто сдаваться мой дар не собирался. 

Напротив, он разгорелся еще ярче, отчего комната начала заполняться паром. 

Браслет на моей руке раскалился, обжог кожу. Огонь никогда не причинял мне вреда, но о других предметах речи не шло. С трудом раздвинув концы браслета кончиками пальцев, я тихо ойкнула от боли, стараясь шуметь как можно меньше, но это было почти нереально. Браслет упал, звякнул о пол и перестал краснеть. 

Обернувшись, чтобы поднять его и положить на полку, я вдруг краем глаза отметила движение у двери. Могла поклясться, что видела, как что-то мелькнуло. Закрыть дверь в душевые, когда входила, я даже не пыталась, а иначе оставила бы подпалины на дереве, но теперь очень сильно пожалела о своем решении. 

Там кто-то был и неизвестно что он увидел, даже учитывая перегородки между душевыми кабинами. Даже учитывая то, что от двери я находилась на максимальном расстоянии. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Там кто-то был, а теперь сбежал. 

Я не могла побежать за тем, кто подглядывал за мной. Огонь не желал сбавлять силы и щедро выплескивался, покрывая собой даже ноги. Плюнув на все, я решила, что даже если сейчас сюда явятся преподаватели или смотрительница женского общежития, разбуженная кем-то, я просто буду врать. 

А точнее наконец-то признаюсь в том, что дар огня во мне тоже есть. Только проснулся он этой ночью, застигнув меня в постели, а потому и спасалась я в душевых, абсолютно не зная, что теперь делать. 

Успокоившись, мысленно согласившись с этим решением, я закрыла глаза и долгие минуты просто стояла под ледяными струями, пережидая приступ. Мысли мои крутились вокруг браслета, который вроде как должен был блокировать мой дар. 

Почему он не помог? 

Задав себе этот вопрос, я тут же сама на него и ответила. Артефакт был настроен на дар некромантии и, видимо, к другой магии относился спокойно, а точнее предпочитал ее проявления просто не замечать. 

А мне, кажется, нужен был второй такой браслет. И я даже знала у кого могу его попросить - ответ был очевидным, но пока с воплями “Что происходит?” в душевые никто не врывался, так что рассказать о своем втором даре куратору в ближайшее время мне не грозило.