полчаса, час, а Ника все смотрела на дверь, и ждала. В дверь осторожно постучали, заглянул Михаил и, кивнув кому-то за дверью, зашел в номер. Машинально окинул взглядом вокруг, отметив зашторенные окна, свитер Лекса на полу, открытые двери ванной и тишину там. Дернул щекой и присел рядом с Никой.

— Ты как?

Ника пожала плечами, всматриваясь куда-то вдаль. Михаил вздохнул. Кажется, это становится его навязчивой привычкой.

— Он бы расстроился, увидев тебя сейчас. Ника, возможно, прозвучит банально, но ты должна быть сильной. Нельзя до такой степени зависеть от него. Он не может постоянно быть рядом, понимаешь? Ты же не маленькое дитя, чтобы неделями рыдать, отказываться от еды и делать прочие глупости. Он невиновен, и мы разберемся, я обещаю.

— Как со мной? — мрачно спросила Ника, переводя немигающий взгляд на следователя, и ему стало чуточку жутко.

— Удар ниже пояса.

— Простите, — тон Ники говорил о полном отсутствии сожаления о своих словах.

— Здесь людей полно, кто-то обязательно видел или слышал хоть что-то. И камер полно, я сейчас ими и займусь. Чуть позже поеду к Лексу, он же мой свидетель. Передать ему что?

— Да. Пусть не беспокоится обо мне. Я постараюсь не выходить из номера. И ни с кем никуда не пойду. Его же отпустят? — на секунду Михаил увидел настоящую Нику под маской апатии. Мгновение — и она опять закрылась.

— Конечно, отпустят, — уверенно ответил следователь. — Мой не в меру ретивый коллега направил ходатайство о заключении под стражу, но тут он облажается. Нет оснований, Лекса отпустят самое большее через двое суток. Так что ты просто ждешь, я дальше рою землю.

Ника кивнула.

— Я хочу сходить в тренажерный зал. Мне нужна физическая нагрузка. Лекс сказал, что я слабая.

— Хочешь перегнать его, пока у него нет доступа к штанге? — пошутил Михаил в надежде на хоть какую-нибудь реакцию, но тщетно. Он начал сердиться: на себя, что не нашел ничего, что могло бы помочь Лексу, на Нику, что она опускает руки при малейшей проблеме, на коллег, которые решили перестраховаться, на Алекса, который посмел умереть. И следующие слова вышли совсем не деликатными: — Ника, если вздумаешь загнать себя опять в ту задницу, из которой я тебя уже вытаскивал…

И ушел, оставив Нику саму додумывать, что за этим последует. Весь день она валялась в кровати, пялясь в потолок, в телефон, в стену. Два раза приходил доктор, молча делал перевязку под бдительным оком одного из охранников и уходил. Пыталась уснуть, чтобы убить время, но в голову лезли мрачные мысли, от которых сжималось сердце и подгибались пальцы на ногах, как перед прыжком с обрыва. Ника снова начинала прислушиваться к звукам за дверью. Ближе к вечеру к ней пришли Рома со Степой. Степан пригладил растрепанные волосы Нике и щелкнул по носу.

— Ты будто только что вылезла из могилы. Где наш язвительный, бойкий дизайнер?

— Собирается с духом, чтобы слезть с кровати, — пробормотала Ника, уворачиваясь от следующего щелчка. — Вы чего пришли?

— Посмотреть, как ты тут страдаешь. Может, пойдем на ужин? Наши все собрались внизу, — предложил Рома, поднимая свитер и складывая его на спинку кровати.

— Спасибо, что-то не хочется. Я позже.

— Давай сюда принесу, если не хочешь внизу?

— Степ, не нужно. Я пойду в тренажерку и потом поем.

— Я бы тоже сходил, — заметил Рома. — Ничто так не отвлекает, как жим штанги весом сорок кг. Держишь ее в руках, локоточки трясутся, а ты лежишь и думаешь — поднимешь или нет?

— Фу, разве можно при девушке такое говорить? — Степан скорчил рожицу. — Ты должен говорить, что сотка для тебя — это пустяк. Тем более с твоей-то бешеной популярностью. Твое безупречное тело (спасибо Нике за фотошоп) — в каждом магазине, твои поклонники засыпали всю рабочую почту любовными посланиями (я уже заколебался чистить ее), и вообще я тебя уже ненавижу.

Рома толкнул его плечом и повернулся к Нике:

— Ну слабак я, что поделать. Идем вместе?

Ника ясно помнила указание Лекса не выходить одной, что означало выходить только с Михаилом.

— Я же сказала, позже, — отрезала она и помахала руками в сторону двери. — Давайте, там ужин стынет.

— Сама виновата, — Степан, казалось, расстроился. — Будешь холодным ужином давиться.

Ника вытолкала парней за дверь. Понятно, что они волнуются и хотят подставить плечо в качестве опоры либо жилетку в качестве платка, особенно Степа. Тот готов ковриком стелиться, лишь бы Ника обратила на него внимание, но он всегда был для нее в дружеской зоне. Однако сейчас она не хотела никого видеть, кроме Лекса. Либо Михаила, который и появился спустя час после ухода Ромы и Степы.

— Ну что? — подскочила к нему Ника. — Есть новости?

Михаил стянул с себя куртку и бросил на стул.

— На камерах ничего пока, но мы еще не все пересмотрели, так что надежда есть. Лекс держится молодцом. К нему пригнали хирурга из больницы, он уже с ним поругался. Напомнил, что открутит мне голову, если я выпущу тебя из виду, так что все в порядке. Они там роют против него, но ничего нет, кроме того, что уже известно. И я хочу есть. Потом покараулю тебя в тренажерном зале.

— Ужинайте, конечно, я подожду, — сказала Ника.

Пока Ника мокла на беговой дорожке в оборудованном всевозможными тренажерами зале, Михаил нашел темный угол и обосновался там, изучая поверх телефона немногочисленных посетителей. Девушка с парнем пришли чуть позже и полностью погрузились в тренировку, не обращая внимания на Нику. Женщина постарше провела в зале полчаса и все это время театрально кряхтела. Михаил так и не понял, для кого было это представление. Следом появились два подростка с наушниками в ушах, ухватили гантели и красовались перед высоким зеркалом. Двое высоких мужчин от дверей прямым ходом направились к Нике, и Михаил насторожился. Ника помахала им рукой и остановила дорожку, согнувшись и тяжело дыша.

— Ты уже здесь, — воскликнул Рома. — Хоть бы позвала. Гляди, какая самостоятельная. Покажешь, сколько поднять сможешь? — и кивнул на штангу.

Ника покрутила в воздухе кистями:

— У меня рабочие