Держа за руку Ким, Ян встает так, чтобы оказаться в поле ее зрения. Некоторое время она не шевелится, потом прищуривается. Парень машет ей. Поначалу на ее лице читается удивление, она отступает на полшага назад, словно ей явился кто-то давным-давно как без вести пропавший. Ян делает рукой жест, словно что-то нервно вращает; фрау Треттер хлопает себя по широким карманам белого фартука, выуживает ключ, указывает на других людей, как бы прося никого лишнего не впускать, и чуть приоткрывает дверь. Звенит подвеска, обычно возвещающая о приходе нового покупателя; Ким и Ян поочередно проскальзывают внутрь. Пахнет сахарной пудрой, круассанами и детством. Булочница поспешно захлопывает дверь и дважды проворачивает ключ в замке.

Она долго не выпускает парня из объятий; от волнения ее одежда слегка пропотела, грудь колышется. Затем так же долго прижимает к себе и Ким.

– До чего же я рада, что вас сюда принесло, – утирает она капли пота со лба. – Ян! Кто бы мог подумать! А с ним и маленькая подружка нашего Тиля, верно? – Девушка трясет головой, Ян кивает. – Какое облегчение, а! Посреди всего этого сборища сумасшедших… – к витрине тем временем подошли трое молодых людей. Они пытаются привлечь к себе внимание тем, что стучат по стеклу и корчат рожи. – Пора бы им уже и вмешаться, нет? Полиции, я имею в виду. Иначе за что мы налоги платим?

– Не тревожьтесь, – парень касается ее руки. – Скоро все стихнет.

– Спасибо, – отзывается булочница. Двое прижали третьего лицом к витрине и делают вид, будто имеют его в зад. Даже при всем шуме невозможно не услышать, как они при этом громко стонут. На лице фрау Треттер читается ужас. – Конец света приближается, верно? Как они и предсказывали, нечистоты хлынут на улицы… Посмотрите на этих мартышек! Вконец испорченную молодежь стало невозможно удержать – гляньте только на весь этот сброд! Сначала они колошматят друг друга, потом начинают кидаться на мирных граждан, поганят фасады, поджигают машины, булыжники выдирают из мостовой, поджигают дома, молотят витрины – я права?

– Да нет же, фрау Треттер, это просто глупые забавы, – отвечает Ян. – Так уж сегодня принято – вот так вот собираться и веселиться.

– Но почему обязательно здесь?

– Нам туда? – Ким указывает на дверь за прилавком, ведущую в заднюю комнату.

– Но вы же не можете бросить меня с этими людьми одну!

– Не волнуйтесь, мы мигом.

– А если они разобьют окно?

– Конечно нет. Но вы спокойствия ради посидите пока в комнатке, погасите свет, подоприте дверь, а мы мигом вернемся!

Друзья проходят в дверь; там, как всегда, жужжат механические печи. Булочница прикрывает за собой тяжелую дверь, Ян помогает ей приставить тестомес. Она перебирает связку в поисках нужного ключа и отпирает дверь, ведущую на лестницу.

На лестничной клетке никого. С улицы едва проникают отголоски шума. Только слышно, как сверху доносятся мягкие басы. Ян бросается на третий этаж по ступенькам и тихо бормочет: «Фак!»

Они останавливаются у пушистого коврика с надписью «Мой дом – твой дом». Дверь в квартиру Тегетмейеров закрыта. Сразу за порогом слышны голоса, периодически проскальзывает смешок или вскрик. Оба переглядываются и делают глубокий вдох; Ян осторожно стучит. Дверь тут же распахивается, словно на нее долго давили с той стороны, и вот она наконец поддалась. Вместе с окатившим их сквозняком на них вываливается какая-то усыпанная блестками девчонка. Это Лилит. От нее доносится сладковатый запах водки, смешанной с «Ред Буллом». Поцеловав каждого в щечку, она отступает, позволяя им войти. Под потолком витают клубы дыма, в коридоре невозможно протолкнуться, светодиодные лампы убавлены до минимума. Большинство гостей – девушки, почти полураздетые. На многих парнях лишь плавки и солнечные очки. Прижавшись друг к другу, Ян и Ким пробираются вперед, оставляя позади сайдборд. Дверь, ведущая на половину родителей, заперта. Кухня переоборудована в бар, мужчина в костюме и с блестящей от геля укладкой болтает шейкером, досыпая в него льда из большого ящика. На гранитных столешницах сидят девочки в мини, потягивая через соломинку коктейли. Бармен отдает молодому человеку бокал; им оказывается Вурст. На руке у него и впрямь не хватает одного пальца. Прежде чем он успевает их узнать, Ян уводит Ким прочь с кухни.

Гостиная превращена в танцпол; перед окнами за пультом, состоящим всего-навсего из планшетного компьютера, орудует диджей. Кто-то, сложив дрова пирамидкой, запаляет лучину, и в камине вспыхивает огонь. Среди танцующих – и сама хозяйка вечеринки; она прикрыла глаза, вокруг нее роится стайка парней. У окна стоит еще одна девчонка, задрав футболку практически до подбородка, и трясет сиськами. Происходящее на улице напоминает битву: в воздухе, прямо у самых стекол, практически ежесекундно разрываются петарды; одновременно взмывают ракеты, словно сигнальные огни тонущих кораблей, рассыпая искры высоко над крышами домов. Звуки дальней сирены становятся громче, ее визгливый, чрезмерно пронзительный вой вливается в общий, и без того неровный саунд. Прямо под окном шум и крики достигают апогея. Ким мерещится, будто она слышит бряцанье металлических подков по камням.

Небрежно схватив Ким за руку, Ян увлекает ее подальше от танцующих; они вновь оказываются в коридоре. У двери, ведущей в комнату Тиля, пристроилась обжимающаяся парочка. Не долго думая, друзья бредут в комнату Анны-Мари.

Телевизор выключен, экран рассекает трещина, словно кто-то вдарил по нему ногой. В комнате царит непривычная тишина. Нервно дрожит свет, падающий с потолка. Либо отходит контакт, либо так задумано. Свет озаряет группу людей, прижавшихся ушами к двери, отделяющей их от комнаты Тиля, затем их очертания вновь погружаются в темноту. Смеясь, незнакомцы судорожно барабанят по ней, издают такие вопли, будто пытаются спугнуть трусливого зверя, прячущегося от них в пещере. Парень в черном костюме и красных ботинках дубасит по перегородке ногой.

– Эй, ты, фрик, а ну выходи!

Остальные гогочут.

– Тсс, – вдруг шипит пристроившаяся у него за спиной девчонка. – Я что-то слышу!

И действительно, из комнаты Тиля доносятся какие-то звуки. Слышно, как падает некий предмет, как что-то будто бы разрезают надвое. Ким первая приходит в себя и, стиснув пальцы в кулак, оттаскивает от двери юношу в красных ботинках.

– Оставьте его в покое!

Парень совершенно не ожидал подобного поворота событий и поначалу даже не сопротивляется. Другие продолжают ржать.

– Вы все убирайтесь!

– А ты не порть нам удовольствие, – произносит девчонка. – Мы просто хотим поприкалываться! И телевизор не мы разбили, это кто-то из тех, что снизу дорвался, его потом вывели.

– Мне плевать, – четко и размеренно говорит Ким. – Проваливайте немедленно.

– Фак, – почти что безразлично произносит Ян, который за все это время не сдвинулся ни на сантиметр. Подростки отступают от двери, однако покидать комнату не собираются и, отойдя на задний план, наблюдают за тем, что сейчас будет происходить. Одна из девочек достала телефон и нацелила камеру на дверь.