Все мои свекры к настоящему моменту скончались, поэтому,совершенно не боясь дурных примет, я ответила:

– Тут лежал отец моего мужа, рак у него. Лена за ним оченьхорошо ухаживала, вот свекор и велел тортик ей свезти.

Медсестра вздернула брови.

– Артюхина уже больше года тут не работает! Поздноспохватились!

– Раньше недосуг было, – вздохнула я и вытащила из кошелькасто долларов.

Женщина, словно загипнотизированная, уставилась на бумажку.Я помахала купюрой перед ее носом.

– Это чего? – удивилась баба.

– Да свекор еще просил Лене денежку передать… Не знаете,куда Артюхина делась?

Старшая замялась:

– Не имею понятия.

Я поставила торт прямо перед ней, подсунула ассигнацию подкоробку и нежно прошептала:

– Знаете, мне кажется, что я поступлю правильно, еслиоставлю подарки вам! Ну не одна же Артюхина мужика выхаживала! Кстати, меняДаша зовут…

– Валя, – ошарашенно представилась собеседница.

– Может, чайку глотнем? – предложила я.

– Правильная мысль, – одобрила Валя, – отдохнуть не мешает!

Через десять минут, прихлебывая мерзейший напиток,получившийся в результате ополаскивания в кипятке пакетика под названием «Персиковыйаромат», я вздохнула:

– Честно говоря, не понимаю, отчего эта Лена так понравиласьсвекру. На меня она произвела странное впечатление, на сумасшедшую похожа!Глаза блестели, лицо бледное… Один раз мне даже показалось, что она пьяная.

Валя отковырнула ложечкой кремовую розочку и сказала:

– Артюхина не пила.

– Но с первого взгляда казалась алкоголичкой, – настаивала яна своем, глядя, как толстуха накладывает себе второй, огромный,бисквитно-кремовый кусок.

Валечка шумно вздохнула:

– Нет, она не пила, с ней беда похуже приключилась…

– Какая? – жадно поинтересовалась я.

– У нас больница особая, – завела старшая, – онкологическая,нам наркотики выдают… Вот Ленка и села на иглу.

Сначала никто из коллег не понял, что с девушкой, да иАртюхина вела себя крайне осторожно. Количество выданных полных ампул у неевсегда совпадало с количеством сданной пустой тары. И только потом выясниласьнеприглядная правда. Выписанные для тяжелобольных наркотики на самом деле им невводились, Леночка оставляла их для себя.

– Кстати, – откровенничала Валя, – я давно заподозриланеладное, мы одно время вместе в коммуналке жили. Лена из детдома, вот ейкомнатку и дали, а когда она вселилась, я узнала, что она медсестра пообразованию, и пристроила ее сюда, думала, вместе работать веселей! А оно вонкак вышло. Это небось ее муж с толку сбил.

– Почему? – удивилась я.

– А она до знакомства с ним ни о чем таком и не думала, –вздохнула Валя, – комнатку продала, домик купила, крохотный, из двух комнатвсего, в деревне Вешкино. Муженьку ее очень дачку хотелось, сама к немупереехала, ну и началось потом!

То, что бывшая соседка стала наркоманкой, опытная медичкаВаля поняла сразу. Она только не догадывалась, что Лена обворовывает больных.

Когда все выяснилось, главврач, не желая, чтобы на больницулегло пятно, не стал устраивать шумных разбирательств. Артюхиной велели быстрописать заявление по собственному желанию и даже выдали ей хорошуюхарактеристику, чтобы поскорее избавиться от нее. Лена взяла бумаги и исчезла внеизвестном направлении, чему Валя была только рада.

– Умерла небось, – вздохнула медсестра и положила себе натарелочку третий кусочек жирного тортика.

– Может, выздоровела, – возразила я.

Валя прожевала торт и спокойно заявила:

– Знаешь, я скажу тебе, как медицинский работник, если ктозаявляет, что навсегда соскочил с иглы, не верь.

– Почему? Делают же всякие очистки крови, печени…

– Оно верно, из организма можно удалить наркотики, толькопроблема на самом деле – в голове. Рано или поздно кто-нибудь предложит дозу, ипоехало по новой. Нет, наркоманы конченые, люди без будущего, по мне, так лучшераком заболеть, чем на наркоту подсесть.

– Может, она жива-здорова, сидит себе в этой деревеньке,напомни ее название.

– Вешкино, – ответила Валя, – 80-й километр Ново-Рижскогошоссе. Все, конечно, случается, только думается, что Ленка, если и не померла,то старых привычек не бросила.

Было два часа дня, когда я, вырулив на Ново-Рижское шоссе,посильней нажала на педаль газа. Разбитый капот совершенно не мешал «Форду», и«капля» неслась вперед. Вообще говоря, я никогда не езжу со скоростью большешестидесяти километров в час, но Ново-Рижская трасса только чтоотремонтирована, машин на ней практически нет, поэтому стрелочка спидометразамерла на восьмидесяти и стояла там, не колыхаясь.

Впрочем, эту скорость удалось поддерживать только доуказателя «Вешкино, 5 км». Свернув с трассы, я попала на проселочную дорогу изаскакала по ней, чертыхаясь сквозь зубы.

Вешкино оказалось небольшой деревенькой, вытянувшейся вдольбыстрой, узкой речки. Несколько ветхих, покосившихся избенок и сельпо. Я вошлав магазинчик, оглядела консервно-жвачно-водочное изобилие, купила, чтобыподдержать коммерцию, абсолютно ненужную пачку «Собрания», бог весть зачемзавезенную в эту дыру, и поинтересовалась у пожилой, ярко накрашеннойпродавщицы:

– Не подскажете, где дача Артюхиной?

– Артюхина, Артюхина, – забормотала торгашка, – это кто жетакая?

Потом ее неожиданно осенило, и она радостно воскликнула:

– Ленка-психопатка! Идите по бережку, потом через поле, ониу Воронихи избенку купили, на отшибе, у самого леса…

– Там есть кто? – поинтересовалась я.

– Конечно, – радовалась тетка, – Клавка при ней, сестраейная, без отрыву сидит. И то верно, разве такое сокровище одно оставишь? Избуподожжет или в речку сиганет. Иди, иди, не сомневайся, в дому они, никуды неходют.

– Проехать можно?

– Э, милая, только пехом и допереть. Машину тут брось, япостерегу. Впрочем, у нас тут воров нет, чай, не Москва. Иди, иди, не боись, нетронут твой автомобиль!