Бледная улыбка коснулась губ королевы, воспоминания о молодости никого не оставляют равнодушными. Потом словно мрачное облако набежало на ее лицо.

— Прошло довольно много времени и однажды я услышала отчаянный призыв. Крик о помощи.

Леди Феодора повернулась к девушке и спросила:

— Ты знаешь, как маги убивают дракона?

— Нет, — промямлила Виль, сглотнув от неожиданности.

Королева кивнула каким-то своим мыслям, снова отвернулась и продолжила сухим мертвым голосом:

— Есть несколько способов. Все зависит от силы мага, его познаний в черных ритуалах и способности творить заклинания. Но все эти способы сводятся к тому, что дракона надо разделить с его сущностью.

— Простите, — пробормотала Виль, которой вспомнились древние легенды про огнедышащих ящеров, уничтожавших целые поселения. — Но зачем кому-то убивать дракона? Возможно, они нападали…

— Драконы никогда не нападали первыми. Никогда. НО. Если воспользоваться отсутствием дракона и напасть на его беременную на сносях жену? Похитить, обездвижить и потихоньку сцеживать кровь, дожидаясь пока она родит младенца, чтобы потом взять кровь новорожденного, самую ценную? Да, в этом случае дракон обязательно нападет. И будет жечь огнем все. До тех пор, пока…

Женщина умолкла, склонив голову. Потерла рукой лоб, камни в перстнях блестели, почти так же как и ее глаза, в которых вновь отражались виденные когда-то картины. Виль молчала. Женщина заговорила снова.

— Я была там. Но увы… Яроса уже заманили в ловушку, расчленили и уничтожили. Вернее, он добровольно пошел на это, когда ему дали увидеть истерзанную Озиль. Пошел за обещание сохранить жизнь ей и ребенку. Глупо доверять магам из Илтирии, когда он это понял, было уже поздно.

— А… — зажала рот рукой Виль, понимая теперь, какие воспоминания связаны у Хаториана с ее страной.

— Да, принцесса из Илтирии, — кивнула, королева, словно услышав ее мысли. — Я сильный маг. Сильнее, наверное, никого нет, во всяком случае, пока. Но я опоздала. Смогла только забрать с собой умирающую Озиль и новорожденного Хаториана. Но эти твари все же успели бросить заклинанием и отделить у них обоих драконью сущность. Озиль умирала, но просила сохранить жизнь сыну. И тогда мне пришлось применить необычное колдовство.

Она оглянулась на замершую в стороне Олеир, показав знаком на кубок, та немедленно налила ей виноградного сока. Отпила и заговорила снова:

— Чтобы не дать ему умереть, надо было удержать его драконью сущность, не дать уйти за грань. Разделить человеческую суть Хаториана, привязав ею его дракона. Наверное, я тогда была молода и недостаточно опытна или слишком торопилась, и все вообще пошло не так, как я планировала.

Вспоминая это, женщина вздохнула с сожалением.

— Чтобы разделить человеческую сущность Хаториана на две, мне тогда пришлось создать новое заклинание и вплести в него всю свою силу и стихии. Но стихии разорвали его ауру не на две части, как я хотела, а на восемь. В итоге вместо одного энергетического канала связи от него отошло шесть коротких на каждую стихию и один длинный — к внутреннему дракону. Так и появились Ториан, Ротхан, Атарин, Рианат, Наирот и Атхор — шесть братьев Хаториана. А вместо дракона — Хатор.

Королева — мать замолчала, вглядываясь в лицо Виль, словно искала там что-то. Под эти испытующим взглядом девушка смешалась.

— Да, — пробормотала она. — Его величество мне рассказывал… Только я не совсем понимаю, как…

— Ах, это? В обычное время Хаториан и его братья — великие маги и защитники Джагарта. А… — тут королева обозначила паузу, многозначительно шевельнув бровью. — Вместо дракона он превращается в Хатора.

Все это укладывалось в голове у Виль крайне медленно. Но когда осело…

Хаториан… Хатор… Черт бы его побрал!

Так и хотелось стукнуть по столу кулаком. Так это значит… Это он, как ни в чем не бывало, заявляется к ней каждый день и притворяется милым дядечкой? Ах он лживое старое чудовище!!! Пусть только посмеет явиться и делать вид, что ничего не произошло!

Видимо, все мстительные замыслы были написаны у нее на лице.

— Кхмммм… — королева как-то сдавленно хмыкнула и прокашлялась. — Как ты думаешь, для чего я тебе все это рассказываю?

— Я… Не знаю, — Вильгельмину распирало от злости, она не знала, куда спрятать глаза. чтобы не выдать себя,

— Ты сердишься? — неожиданно тепло улыбнулась королева. — Но это же так естественно, дитя. Все хорошо, живи тут, занимайся магией, осваивай стихии. Если хочешь, я могла бы учить тебя. Только мне известно заклинание разделения и еще другие…

И тут же рассмеялась, потому что Виль мгновенно забыла, что злилась, а глаза у нее загорелись как у ребенка, которому посулили новую игрушку.

— Боже, как ты похожа на меня когда-то… — покачала она головой, все еще смеясь. — Приходи ко мне, когда захочешь. Олеир тебя проведет.

А потом встала. направляясь к выходу. Но в дверях обернулась и произнесла:

— Кстати, спасибо, леди Виль. Общение с тобой идет моему сыну на пользу…

И только белые одежды мелькнули. Ушла, оставив Виль краснеть от стыда. Ясно, что королеве — матери все прекрасно известно про те пощечины. Но, получается…

А что вообще получается?!

— Леди Виль, идите уже кушать, — совершенно прозаически вторглась в ее высокие размышления Олеир. — И без того все остыло!

Ничего так не помогает вернуться в реальность, как самые прозаические вещи. Потому Виль как-то сразу почувствовала, что корсет жмет, дышать нечем, а есть хочется так, будто неделю голодала.

В тот день никто больше Виль не беспокоил. И очень хорошо, это дало ей время прийти в себя. Злость немного остыла, настало время умных мыслей.

Ей очень понравилась королева — мать. Замечательная, великая женщина, Виль мечтала стать когда-нибудь на нее похожей. А уж то, что она услышала о магии, вовсе будоражило воображение. И это было замечательно, что леди Феодора согласилась учить ее!

Но и бросать занятия с лордами тоже не хотелось. За это время Виль привыкла к обществу мужчин и стала воспринимать их как надежных товарищей. Потому что рыцари хорошо к ней относились, были внимательны и предупредительны во всем. Каждый из них по-своему талантлив и интересен.

Особняком стояли лорд Хатор, которого она до этого момента воспринимала скорее как доброго дядюшку — советника, и король Хаториан, к которому она сама не могла понять, как относится. Но как только выяснилось, что это в сущности один и тот же человек (или не человек), все моментально изменилось.

Виль становилось не по себе, стоило вспомнить, как она откровенничала с Хатором, как они вместе высмеивали Хаториана. Говорили о гареме… брррр… И получалось, это Хаториан… Слишком.