Руки его без перчаток выглядели не руками убийцы, а просто дрожащими от отчаяния руками скорбящего человека. Не руками, которые могли в ярости размахивать ножом, не рукой, которая могла прижимать к полу кричащих девушек, пока они умирали от ран.

Залившись краской от стыда, она развернулась, чтобы уйти. Задетый камешек ударился о надгробие, напугав месье Перчаткина.

– Эй! – Он обернулся, круглое лицо его было залито слезами.

– Здравствуйте, я… я вас перепутала со знакомым, – сказала она, надеясь, что ее смущение не так заметно, как ей казалось. – Простите. И… мои соболезнования.

– Благодарю. – Он показал рукой на надгробие: – Моя дочь. Ее забрала у меня холера. Завтра ее лучшая подруга детства выходит замуж, и… – Его плечи поникли.

Натали ему печально кивнула и ушла, этот мужчина явно не был Темным художником, он даже не был месье Перчаткиным. Он был месье Дюбре, отцом, все еще скорбящим спустя двенадцать лет после смерти своего ребенка. Он заслуживал того, чтобы его оставили наедине с его скорбью.

Через полчаса Натали уже была поглощена архивами Le Petit Journal, проведя всю дорогу от кладбища до редакции, мысленно повторяя извинения в адрес месье Дюбре. Она упрекала себя за глупость и за то, что так на нем зациклилась. Пора было изменить ход мыслей и попробовать другой подход.

Больше чем когда-либо она придавала важность фактам.

Месье Патинод был на редакционном собрании, что ее не расстроило, потому что она хотела узнать как можно больше сама перед разговором с ним. Ей было неловко, что она так мало знала об экспериментах Энара и Озаренных, когда говорила с Кристофом. Люди, обладающие магическими способностями или обладавшие ими в прошлом, могли проходить мимо нее на улице или стоять рядом с ней в морге. Так много предстояло узнать, что она чувствовала себя первооткрывателем.

Несомненно, ее родители избегали этой темы из-за тети Бриджит.

Архив, лабиринт высоченных деревянных стеллажей, содержал как минимум одну копию каждого ежедневного выпуска газеты с момента основания в 1863 году. Учитывая, что она не знала, когда Энар или его пациенты впервые попали в заголовки, она начала с того, что ей было известно наверняка: с конца. Просмотрев газеты всего лишь за неделю – в сентябре 1870-го, когда Энара убили, – она осознала, что недооценивала масштаб задачи.

Натали вытянула статью о смерти Энара и склонилась над ящиком, оценивая размер оставшегося ряда. Сотни и сотни газет. Пройдут дни, пока она просмотрит их все.

Она развернула газету, датированную 17 сентября 1870 года, и принялась за чтение.

Пробирки с кровью. Как тот сосуд с кровью. «Это совпадение или зацепка?» Натали продолжила искать в более старых газетах. В июле 1870 года нашлась еще одна интересная статья.

Она сложила газету и засунула ее обратно в ящик.

– Натали? Что вы тут делаете?

Она подпрыгнула. Месье Патинод стоял в конце ряда: руки сложены за спиной, на губах улыбка. Он слегка покачивался на каблуках.

– Я… я хотела с вами поговорить, – сказала она, опираясь на ящик.

– Да, Арианна мне передала. – Он указал на стеллаж: – Я имел в виду: о чем вы ищете сведения?

– О докторе Энаре.

Брови месье Патинода, похожие на мохнатых гусениц, изогнулись. Он медленными, осторожными шагами двинулся к ней.

– Почему?

– Ну, как раз об этом я и хотела с вами поговорить. Месье Ганьон сказал, что вы много знаете об Энаре и об, э-э-э, Озаренных.

– Озаренные. Это та еще тема. – Он снял очки и ущипнул себя за переносицу. – Давайте… продолжим этот разговор в моем кабинете.

Натали аккуратно закрыла ящик, задвигая людей и события повседневного Парижа, сохраненных в печати. Она последовала за месье Патинодом в его кабинет молча. Когда она зашла, он поднял палец и сделал шаг обратно в коридор.

Он отослал Арианну с каким-то заданием и вошел в кабинет, закрывая за собой дверь.

– Месье Ганьон сказал мне, что вы хотите поговорить.

Ее лицо залилось краской, пока она усаживалась на стул.

– Правда? – «Что именно он сказал?»

Месье Патинод положил руки в карманы и подошел к окну. Он смотрел в него так долго, что Натали показалось, будто он о ней забыл. Она посмотрела в сторону закрытой двери, чувствуя себя неуютно из-за затянувшегося молчания.

– Он не рассказал никаких подробностей, только то, что вы узнали об участии своей тети в экспериментах Энара и что у вас есть вопросы, на которые он не знает ответов. – Месье Патинод отвернулся от окна и встал к ней лицом. – А еще он отправил вас ко мне не из-за газетных статей, а из-за того, что я один из Озаренных.