– Предложения? – обернулся к друзьям Зубр.

– Заземлить – не вариант! – заявил Молодой.

– Фейерверк на всю округу, – согласился Мора. – Ладно, дайте-ка попробую.

Он обошел Зубра и, прижавшись спиной к стене, осторожно двинулся к чернеющему дверному проему. Аномалия заволновалась, край ее, облизывающий угол кирпичной кладки, налился фиолетовым светом, ломаные линии разрядов забегали суетливее. Мора сделал шаг, электрическая лужа вздрогнула и волной накатилась к цоколю будки. Шаг – аномалия вскинулась выше, задрала край, будто кобра, готовая к броску. Мора нащупал рукой дверной проем. Еще шаг – аномалия вздрогнула, безошибочно нацелив вздыбившуюся волну с набухшим фиолетовым шаром точно на сталкера. Мора замер, аномалия замерла. Плавным движением сталкер передвинул ногу за порог и так же плавно проскользнул внутрь. Аномалия опала.

– Алгоритм ясен? – крикнул Мора изнутри.

В будке пахло сухой пылью и какой-то кислятиной. Вдоль стен, параллельно входу, тянулись металлические щиты с прожженными дырами на месте контактов. Кляксы расплавившегося металла чернели на бетонном полу, с потолка свисали зеленые сталактиты.

– Я не пойду! – донеслось с улицы шипение Молодого. – Меня всегда током бьет.

– Давай уже, – прорычал Зубр.

– Не пойду, сказал! Она мне ПНВ закоротит. Вон, смотри, опять зверь какой-то… Отстань, говорю…

Молодой влетел в будку, чуть не сбив Мору с ног. Аномалия возмущенно встопорщилась снопом вьющихся молний.

– Что за манеры! – возмутился Молодой.

На секунду в дверном проеме потемнело – и Зубр тоже оказался внутри.

– Ну где? – спросил он, когда утих электрический треск.

– Вон вроде, – показал Мора.

У дальней стены в полу темнел прямоугольник. Сталкеры подошли – вниз уходила узкая лестница.

– Давай теперь я, – предложил Молодой.

– Иди на аномалии потренируйся, – одернул его Зубр и стал спускаться первым.

У лестницы, как оказалось, было четыре пролета. Дальше узкий короткий коридор, заканчивающийся массивной стальной дверью. На шершавой металлической поверхности, напоминающей броню танка, ни намека на ржавчину. Сбоку, в стене, косая панель с кнопками и кружком контакта.

– Ну чего, попробуем? – сказал Зубр.

Мора достал из-под бронежилета пластинки ключей и передал другу. Зубр выбрал желтую карточку и прислонил к контакту. Секунду ничего не происходило. Потом раздался щелчок, и дверь словно вздохнула – между ней и стеной появилась черная щель.

Мора толкнул ногой бронелист: за дверью открылся темный провал бетонного тоннеля. Справа прямо из стены выходило три толстых провода толщиной в руку – подвешенные на массивных опорах, они терялись в темноте.

Зубр коротко посмотрел на друзей и шагнул в коридор. Мора толкнул вперед Молодого и, зайдя последним, захлопнул дверь. ПНВ сразу ослепли.

– Туфта полная ваше ночное видение, – проворчал Молодой, зажигая фонарь.

Мора с Зубром тоже включили свои: коридор тянулся идеально прямо, но был заметен плавный наклон вниз. В воздухе витал еле заметный запах жженой изоляции: оплетка проводов на стене местами оплавилась, застыла пузырями, в прорехах красновато поблескивала медь.

В тоннеле было очень сухо, поднятая цементная пыль клубилась в лучах света. Сталкеры шли и шли – наверное, не меньше десяти минут минуло с момента, как Мора захлопнул за собой дверь. Но вот наконец фонарь Зубра выхватил впереди металлический щит.

– Ну что, дубль два? – спросил он, доставая синий ключ.

– Давай покурим, – предложил Молодой.

– Пыль горло дерет, – возразил Мора.

– Потом покурим! – решил Зубр и прислонил карточку к панели.

Пауза. Щелчок. И дверь стала открываться.

– Куда прешь! – выскочивший из подъезда солдат чуть не скинул Круглова с крыльца.

Бросив вслед грубияну красноречивый взгляд, профессор хотел было зайти в казарму, но вовремя отстранился: из темноты лестничного пролета вылетел еще один боец.

– Где Лука? – успел спросить Круглов.

– В жопе, – обронил солдат на бегу.

«Видимо, бывший “законник”, – догадался Круглов. Заглянув предварительно внутрь, профессор быстро поднялся на второй этаж. Лестница выходила ровно посередине коридора, тянущегося через все здание и упирающегося в большие, от пола до потолка, окна. Справа на фоне окна выделялись два человеческих силуэта – личная охрана Луки.

Круглов двинулся к ним. Бойцы, знавшие о приятельских отношениях профессора и их командира, молча кивнули, отступая в сторону. Круглов постучал в дверь и, дождавшись ответа, вошел.

Лука споро заканчивал сборы – рассовывал по карманам разгрузки обоймы и аптечки. На профессора глянул озабоченно, но довольно-таки приветливо.

– Какие люди! – голос бодрый, резкий, от ленивой манеры не осталось и намека.

– А я кофе принес, – профессор продемонстрировал термос.

– Некогда, товарищ Моль, – сказал Лука, вытаскивая бороду из-под бронежилета. – Покой нам только снится.

– Снова тревога?

– Теперь шухер с моей подачи. Проверенный шухер. Так что не сомневайся.

Лука, попрыгав на месте, схватил со стола какой-то навороченный автомат и стремительно выскочил из комнаты. Круглов, помедлив, бросился следом – любопытство оказалось сильнее привычки не соваться в чужие дела.

Лука и два его бойца уже заворачивали на лестницу. Круглов ускорил шаг. Сталкеров удалось догнать только на улице. Профессор скромно пристроился сзади, вслед за группой спустился по насыпи, перескочил через железнодорожные пути и, вскарабкавшись по склону, выбрался на плац.

Здесь уже собралось все многочисленное (по меркам Зоны) войско «Альтернативы». Бросалась в глаза невидимая черта, разделявшая бывших врагов: слева четкими шеренгами выстроились бойцы «Закона», справа нестройно толпились адепты «Воли».

Лука встал перед солдатами, широко расставив ноги. Скопировав позу шефа, в двух шагах сзади застыли телохранители. Профессор Круглов остался на краю склона, только отошел чуть в сторону, чтобы не попадать на траекторию взглядов, устремленных на Луку.

– Бойцы! – крикнул Лука звонким голосом. – Мне по хрен, что половина из вас считает меня врагом. И мне надо, чтобы хотя бы сегодня на это стало по хрен остальным. Сейчас я командир. Для всех – и для «Воли», и для «Закона». Потому что сегодня мы будем воевать.

Солдаты слушали Луку очень внимательно. Круглов отметил, что неприязнь в глазах бывших «законников» сменилась заинтересованной озабоченностью. Лука взял паузу, давая бойцам осмыслить сказанное. Борода его развевалась на промозглом утреннем ветру, этот же ветер гнал над головой Луки темные дождевые облака – было в сложившейся картине что-то библейское: одержимый пророк изрыгает проклятия на замерших в ужасе людей.