Пришел Персик, запрыгнул к Варе на диван, залез под одеяло, уютно свернулся под боком. От Персика сильно пахло рыбным пирогом. Было понятно, что «доля Билли Бонса» вытребована, получена и употреблена с пользой для дела и тела.

Варя погружалась в тяжелый сон. Ей снился мучительно повторяющийся кошмар. Она убегала от старухи, но оборачиваясь, каждый раз, видела ее сзади, рядом с собой. Старуха смотрела на нее остекленевшими, неподвижными мертвыми глазами. Варя в диком ужасе вскрикивала, вскидывалась, просыпалась, но проснуться до конца не могла и снова бежала, и снова, обернувшись, видела позади старуху.

За границами сна тоже что-то происходило: кто-то звонил в дверь, что-то говорил, потом запиликал Гайкин телефон, Гайка уходила и приходила, что-то говорила, Персик, не выдержав Вариного беспокойного сна, ушел от нее…

Только под утро Варя крепко заснула и проснулась, когда было уже светло. Гайки и Персика не было дома. Постанывая от головной боли, Варя сползла с дивана и побрела в душ.

Когда она вышла из ванной, Гайка и Персик уже вернулись с прогулки. Персик чавкал над своей миской, Гайка готовила завтрак.

– Как ты? – спросила Гайка, жалостливо глядя на нее.

– Нормально, – сипло сказала Варя, садясь на табуретку. – Кто это шарашился всю ночь по дому, звонил, болтал, спать не давал?

– Кто бы говорил! – возмутилась Гайка. – Сама всю ночь орала как резаная, мы с Персиком только под утро заснули.

– Так кто приходил? – Варя подперла рукой тяжелую голову.

– Дед Илья. – Гайка полезла в холодильник, достала оттуда поллитровую банку с мутной жидкостью и поставила перед Варей. – Вот, лекарство тебе принес.

– Что это? – Варя, скривившись, понюхала содержимое банки. Пахло чесноком и укропом.

– Угадай с трех раз! Рассол огуречный! Допинг алконавта. «Первое дело с похмела»… Попробуй, небось не отравишься.

Варя, сначала осторожно, потом все смелее глотала холодный рассол. Гайка поставила перед ней огромную кружку чая с лимоном и сказала:

– Еще звонил Слава…

Варя поперхнулась рассолом.

– Откуда? Из другого города?

– Нет, он уже в Тайгинске, прилетел первым же самолетом.

– Что он сказал?

Гайка подвинула поближе к Варе тарелку с бутербродами.

– Сказал, что ты не ошиблась. Это та самая киллерша. Они ее идентифицировали, сравнив с фотографией с видеокамеры. У них есть какие-то методы распознавания лиц. И ухо повреждено так, как ты описывала.

– Она вчера была совсем другая, на себя не похожая, очень старая, морщинистая. Я ее только по глазам узнала или еще по чему-то, сама не пойму. Просто узнала, по какому-то наитию, как будто кто-то мне сказал, что это она…

– У нее на лице был грим. Специальный состав наносят на лицо, и оно покрывается морщинами… На самом деле она совсем не старуха.

– От чего она умерла?

– Покончила с собой. У нее действительно был шприц, только заряжен он был не препаратом Зольникова, а цианидом. Она ведь тебя шла убивать, а ты ее знала в лицо, так что ей нужен был препарат не отсроченного, а мгновенного действия. Она, когда увидела, что ей не убежать, а ты ее узнала, – она поняла, что проиграла, и ввела цианид себе.

– Она что, ногу сломала?

– Нет, вывих, но сильный, очень болезненный, бежать она не могла. Ей все равно светило пожизненное, она предпочла смерть… Ушла от правосудия…

Варя обеими руками обхватила кружку и стала отхлебывать горячий сладкий чай. Гайка, немного помолчав, сказала:

– Это еще не все… Я не стала менять наши планы…

Варя вскинула глаза на Гайку.

– Что ты имеешь в виду?

– Я сказала Славе, что завтра мы ждем его на обед. Я знаю, ты сейчас будешь говорить, что тебе не до того, и я понимаю твое состояние. Тебе страшно, ты все время думаешь о том, что произошло, ты вообще не в силах думать ни о чем другом! Лучший выход из этого состояния – заняться какими-нибудь простыми делами. Поэтому мы сейчас начнем готовиться к приему гостей. Во-первых, сходим в магазин и на рынок за продуктами, во-вторых – уберем квартиру.

– Мы только позавчера убирались! – возмутилась Варя.

– Мы пригласили гостей, – непреклонно сказала Гайка. – Квартира должна блестеть! Это закон гостеприимства! И потом, домашняя работа – лучшее средство от тоски! Одевайся!

…Они кончили вылизывать квартиру только к вечеру. Гайка разогнула усталую спину и сказала:

– Ну вот, с уборкой покончено! Осталось покончить с собой!

Поймала Варин взгляд и пояснила:

– В смысле, помыть себя…

– Я смотрю, общение с дедом Ильей не прошло даром, – хмыкнула Варя. – Я скоро буду за вами обоими записывать, собирать коллекцию крылатых выражений.

Они посмотрели друг на друга и захохотали. Они давно уже не хохотали так – громко, весело и, по мнению Персика, неприлично. Персик, во время уборки предусмотрительно державшийся подальше, сразу явился и начал гавкать на них.

– Простите, сэр! – Варя схватила Персика на руки, потискала и посадила в кресло. Потом обратилась к Гайке:

– Может, сначала чаю попьем, а потом уже «с собой покончим»?

– Давай так, – предложила Гайка, – я сейчас в душ, а ты ставь чайник. Потом пьем чай, ты – в душ, а я мою посуду. Годится?

– Вполне, – согласилась Варя.

– Там пирог остался! – крикнула Гайка, скрываясь в ванной. – Подогрей в сковородке!

Варя взяла на руки Персика.

– Пойдем греть пирог! – сказала она ему прямо в ухо. Персик лизнул ее в щеку, громко задышал и завилял хвостом.

– Все-то ты понимаешь! – Варя прижала к себе Персика и двинулась на кухню, но ее остановил звонок телефона.

– Ал-лё! – сказала Варя, сняв трубку.

– Варя! – тихо произнес в трубке знакомый голос.

– Стас! – Голос у Вари дрогнул, а сердце забилось. – Э-э-э… Тебе Гайку? А она… прости, она душ принимает.

– Нет, мне тебя, – сказал Тимаков и замолчал.

Ну да, сообразила Варя, Гайке он бы позвонил на сотовый, а Гайкин телефон вон лежит на тумбочке и молчит.

– Стас, – позвала Варя. – Стас, я слушаю. Что-то случилось?

Ну вот, сейчас он скажет, что занят или уезжает в командировку и прийти не сможет. И она его опять не увидит…

– Варя, – наконец прорезался в трубке голос, – скажи откровенно, ты меня простила?

– Не поняла, – изумилась Варя. – Что я должна тебе простить?

– Ну… я ведь чуть не угробил тебя… тогда, в багажнике…

– Но ты же меня спасал!

– Можно было как-то по-другому… наверное…