– У тебя не было ни времени, ни других возможностей, я сто раз об этом думала. Это был единственный шанс – и ты его использовал. Я тебе так благодарна! Ты не представляешь, что я там пережила! Я даже слышать не хочу о какой-то твоей вине!

– И киллерша эта мне не по зубам оказалась, переиграла меня, и не только меня, – продолжал каяться Тимаков.

– Да уж, эта киллерша оказалась по зубам только Персику.

Персик, услышав свое имя, беспокойно зашевелился и стал лапой отталкивать трубку от уха Вари.

– Что это у тебя там скребется? – спросил Тимаков.

– Это Персик, он у меня на руках сидит.

– Я бы тоже его на руках носил. Передай ему мой респект.

– Тебе респект! – сказала Варя Персику. Персик забил хвостом и сдержанно гавкнул.

– Тебе тоже респект, – смеясь, сказала в трубку Варя. – Словом, господин Тимус, мы вас ждем!

– Не называй меня так, – преувеличенно печально сказал Тимаков. – Я не достоин высокого звания Вилочковой Железы… Варя, скажи честно, а лично ты меня ждешь?

– Лично я тебя жду, – честно сказала Варя. Положила трубку и, улыбаясь, пошла на кухню.

13

В воскресенье с утра в доме запахло праздничной едой. Гайка развила бурную деятельность сразу после завтрака. Готовила она сама, Варя использовалась на подсобных работах – помыть, почистить, нарезать, потереть… Персик путался под ногами до тех пор, пока не набил живот кусочками мяса, колбасы и сыра, после чего ушел спать в кресло.

…Около трех часов дня принаряженные Варя и Гайка стояли над накрытым столом и любовались делом рук своих. Стол был красив: колбаса и сыр ровненько нарезаны, помидорный салат посыпан зеленым лучком, жирная селедка, мастерски разделанная Гайкой – ни одной косточки – посыпана колечками репчатого лука и заправлена маслом и уксусом, отварная картошечка аппетитно серебрилась крахмалистыми изломами. Селедка с картошкой были приготовлены специально для деда Ильи, Варя знала, что он не признает праздничных застолий без этих любимых блюд.

Кроме того, в духовке томилось и умопомрачительно пахло главное блюдо – что-то мясное, по армянскому рецепту Гайкиной бабушки.

Дед Илья явился первым. Придирчиво оглядел стол и первым делом выругал Варю за то, что купила помидоры «с продрисью». Варя виновато молчала: помидоры действительно покупала она, и они действительно оказались неважными, но она-то думала, что в салате никто этого не заметит…

Дальше внимание деда привлекла бутылка вина. Он взял ее, внимательно разглядел этикетку и разочарованно крякнул: это было сухое вино, презираемая дедом «кислятина». Варя поспешно извлекла из холодильника графинчик с водкой, и дед успокоился и подобрел. Его усадили на почетное место, в самое удобное кресло и хотели было включить ему телевизор, но тут позвонили в дверь – Стас Тимаков явился точно к назначенному времени.

Персик залаял и кинулся к двери, но Стаса встретил благосклонно, видно, помнил его и причислял к своим. Так же благосклонно принял от него подарок – кость-погрызушку, сделанную из жил, и унес ее с собой на диван.

Варе и Гайке Тимаков вручил цветы и большую коробку конфет. Он тоже был нарядный, в хорошем темно-сером костюме и красивом галстуке, но, впрочем, выглядел немного смущенным и растерянным.

Его провели в комнату и представили деду Илье. Было заметно, что слова «частный детектив» деда озадачили, но он деликатно промолчал.

Когда уже рассаживались за столом, Гайка вдруг спохватилась:

– Ой, а хлеб-то! – И потащила Варю на кухню.

Там она хитро подмигнула Варе.

– Пусть мужики пообщаются вдвоем!

Гайка резала хлеб, Варя красиво раскладывала его на тарелке, и обе прислушивались к голосам в комнате. Глуховатый дед Илья не снижал голоса, его было слышно хорошо, голос Стаса звучал глухо и невнятно.

– Ето какой же частный детектив? Как в телевизире показывают?

– … … …

– Зарабатываешь-то хорошо?

– … … …

– А к кому интерес-то имеешь, к Варьке али к Гаяшке?

– … … …

– Я к чему толкую-то, девки хорошие, порядошные. А я им вроде дед приемный. Смотри, не обидь!

– … … …

– Ну давай, без закуси, за знакомство!

Послышалось звяканье стекла.

Варя хихикнула.

– Ну все, Гайка, держись, тебя тоже зачислили в приемные внучки! Теперь будут воспитывать и учить жизни.

– Пусть! – Гайка махнула рукой. – Мой дедуня такой же!

Глаза у нее заблестели слезами.

– Скучаешь по своим? – сочувственно спросила Варя.

– Ох, Варечка, ты не представляешь как!

– Тебе нужно в зимние каникулы непременно слетать домой. Вот прямо с этого месяца начнем откладывать деньги!

– Полетишь со мной?

– Я бы с радостью. А Персик?

– Деду подкинем!

– Ладно, посмотрим, надо дожить сначала…

Варя схватила тарелку с хлебом.

– Пошли, а то дед там споит Стаса.

Гайка засмеялась:

– Это дед проводит алкогольный тест.

– Какой тест?

– Алкогольный. Он меня позавчера учил: мужика надо проверять в состоянии подпития. Подпоить и смотреть: если добреет-веселеет – наш человек, берем! Если злобится-буянит – на фиг он нам сдался!

Варя хмыкнула:

– Я смотрю, вы спелись с дедом! Ладно, поглядим, что у вас получится…

…Персик спал на диване кверху брюхом, рядом лежала подарочная кость. Когда за столом кто-то начинал громко говорить, Персик недовольно приоткрывал один глаз.

Застолье получилось удачным. Все проголодались и ели с аппетитом. Даже Варины помидоры «с продрисью» пошли в ход, а уж Гайкины кулинарные шедевры вызвали общее восхищение.

Гайка купалась в лучах кулинарной славы, улыбалась и заливалась румянцем. Дед Илья даже проникновенно спел ей: «Отчего ж ты мне не встренулась… в те года мои далекие…» Дед вообще чувствовал себя как рыба в воде – экономно попивал водочку, налегал на вкусную еду и дотошно расспрашивал Стаса о деталях сыщицкой профессии. Подпоить Стаса ему не удалось, тот выпил две стопки и твердо дал понять, что это его норма, и напиваться он не собирается. Двух стопок ему, впрочем, хватило, чтобы «подобреть-повеселеть», он заметно расслабился и уже не выглядел скованным.

Варя тоже раскраснелась от вина и еще от того, что, взглядывая время от времени на Стаса, каждый раз натыкалась на его взгляд…

Дед Илья по традиции стал рассказывать о «Егоровне, Варькиной бабке», какая она была красивая и умная женщина, спецназ по пирогам, как замечательно пела. Варя достала бабушкину фотографию, тоже включилась в воспоминания, рассказала даже о своем «сценическом прошлом», чем очень всех повеселила.