За время эфиопской «кампании» погибли 23 наших, еще четверо умерли от ран и болезней, шестеро пропали без вести. Тяжесть на сердце от гибели друзей — это то, что прежде всего мешает вспоминать об армейской службе как о времени, когда «трава была зеленее» и когда африканское солнце в январе позволяло забыть о наших морозах. Можно, как это чаще всего и бывает, стереть из памяти все тяготы, но только не это.

К счастью, уцелел подорвавшийся на мине Сережа Журавлев, в прошлом гандболист, выпускник моего инязовского курса и (вот уж параллельные судьбы!) мой друг по той самой американской стажировке. Сегодня на его груди — орден Красной Звезды.

Увы, мой эфиопский сосед Миша Буланый из иняза горьковского, выигравший у себя в институте письменный конкурс на право отправиться в Африку, так и не вернулся из краткосрочной поездки на фронт в ноябре 78-го. Осталась жена с грудным ребенком. Мишина могила — на кладбище города Невинномысск в Ставропольском крае.

Специалист по ремонту артвооружения подполковник Удалов, с которым в первые месяцы службы тоже делили и кров, и пищу, пропал в лесу недалеко от города Харар вместе с ребятами из состава отдельного медицинского батальона. В июне того же 78-го их взяла в плен сомалийская разведка. Мой однокурсник Олег Кронштадтов, тоже по воле судьбы попавший в Эфиопию, был в составе отряда, брошенного за диверсантами, которые спешили вместе с «языками» вернуться на свою территорию. По его рассказам, группа вела поиск в течение месяца — шаг за шагом, километр за километром, по пути опрашивая местное население, натыкаясь на остатки костров, но тщетно. За последним приграничным городом Джиджига следы оборвались.

Говорят, двое из шести наших захваченных сомалийцами ребят были самбистами. (Олег утверждает, что нет: мол, так народная молва переиначила слово «особисты».)

Так или иначе, они скрутили охрану, бежали, но все же погибли от пуль. Потом расстреляли и остальных, кроме самого Удалова, которого еще долго показывали иностранной прессе — в качестве доказательства непосредственного участия в войне советских войск, чего, как я уже писал, на самом деле не было. Дальнейшая судьба Николая Филипповича неизвестна.

Их лица стоят у меня перед глазами. А с 15 февраля 2011 года мы отмечаем День памяти россиян, погибших при исполнении служебного долга за пределами Отечества.

Этот долг не могу назвать делом и смыслом жизни, ведь речь шла не о защите родной земли, где у тебя просто нет и не может быть выбора. Здесь у каждого из нас выбор был. Но, приняв условия долга служебного, ты оказываешься не вправе сделать шаг назад в конкретный момент, уже стоя плечом к плечу с другом.

Вне зависимости от того, что потом скажут о том времени, о той войне и о той стране.

В журнале «Classic Rock» есть рубрика, где звезды рок-музыки отвечают на довольно нестандартные вопросы. Последний звучит так: «Какой вы видите надпись на вашей могиле?»

Ответы совершенно разные. Вот, например, Стив Хэкетт, бывший солист «Genesis», хотел бы, чтобы было: «Увидимся на той стороне». Ширли Мэнсон из «Garbage» представляет эту строчку такой: «Я вас предупреждала».

Кто-то предпочитает: «Серия вторая» или «Дожил до трехсот». А легендарный клавишник Рик Уэйкман предлагает: «Нечестно. Я еще не закончил».

Извините за мрачность темы, но моя эпитафия мне ясна. На надгробном камне веселый гравер выведет: «Теперь — победим!»

Я наводил справки. Обвинять комментатора в поражениях спортсменов — такого не было никогда. И нигде. Оговорюсь: Северную Корею я не проверял.

Скажу больше, эта история ставит меня в один ряд с великими тренерами.

Капелло и Бесков, Сколари и Ходжсон… Вячеслав Быков — это уже хоккей… Все они были нещадно биты после неудач своих команд в крупных турнирах. И, безусловно, попасть в такую компанию очень лестно.

Говорит это и о признании роли комментаторов, которых раньше многие считали всего лишь вспомогательным звеном спортивного действа. Ведь теперь стало совершенно ясно, что ход игры напрямую зависит от человека у микрофона! Он не менее важен для достижения конечного результата, чем центрфорвард, вратарь или мастер по ремонту бутс.

В эту теорию немного не вписывается тот факт, что матч бывает показан одновременно несколькими каналами. И соответственно откомментирован разными людьми. Но здесь можно принять предложение, появившееся в сети: тогда виновным в неудаче признается тот комментатор, чья телекомпания является правообладателем трансляции.

На мой взгляд, это очень мудро, как и все остальное в Интернете.

Друзья, конечно, это шутка. Хотел сделать мою первую книжку максимально живой, веселой и не перегруженной наукообразными рассуждениями о стратегии и подводных течениях спортивной или телевизионной жизни.

В любой шутке есть доля правды. В моих историях — правда все! Погрешность может быть только в какой-то дате или последовательности событий. Но на это, уверен, сразу же укажете вы, мои бдительные слушатели и читатели. И я буду только благодарен.

Мы вместе уже больше 40 лет. Спасибо вам за все эти годы.

Берегите себя!