– Ах вот оно что! Так ты меня вампиршей считаешь?! – возмутилась Мила. – Ну что ж, тщедушный человечишка, раз ты догадался, кто я, придется тебя обратить в мою вампирскую веру и пополнить тобой ряды кровопийц. – Она растопырила пальцы и чуть согнула их, словно приготовилась вонзить в обидчика когти. – Что я с тобой сейчас сделаю! Как я тебя сейчас закусаю, родная бабушка не узнает! – И Мила, сощурив глаза и ощерив воображаемые клыки, медленно направилась в сторону Алексея.

– Осторожно, мадам, вы можете поранить любящее вас сердце. – Алексей, выставив вперед руки и защищаясь от наступающей Милы, со смехом пятился назад, к домику старушки. – Тогда чем же я вас буду любить?

– Ах ты, глупый человечишка, неужели ты не понимаешь, что твоей любви не достичь цели до тех пор, пока мы не станем равными?! Хочешь, чтобы мы были равными? Тогда иди ко мне, мой цыпленочек, я займусь тобой.

– Что тут у вас за шум? – выбежала на крыльцо запыхавшаяся старушка. – И чем это вы занимаетесь?

– Я и тебя укушу! – повернулась Мила к старушке и, растопырив пальцы, пошла на нее. – И ты превратишься в вампиршу.

– Да тьфу на вас, – рассердилась старушка. – А я-то уж было испугалась. Думала, что ссоритесь. Ну хватит дурью-то мучиться, пойдемте уже, обед стынет! – Она зашла в дом, не затворяя за собой дверь.

– Я и тебя, псинка, укушу, – направилась Мила с растопыренными пальцами и оскаленными зубами к Алтаю, удивленно наблюдающему за происходящим.

– Будет тебе пса-то пугать, – смеялся от души Алексей, глядя на разыгравшуюся Милу и пятившегося от нее в недоумении Алтая.

– Нет, я его сейчас тоже в вампира превращу! И станет наша псинка мохнатым вампирищем! Да, Алтай? Хочешь стать ужасным вампирищем? Тогда я тебя сейчас укушу.

Алтай, подыгрывая Миле, притворился испуганным, отбежал к бане и улегся возле стены на траве, наблюдая за резвящейся девушкой. «Словно дети, – думал он, вздыхая. – Чем бы дитя ни тешилось…» Алтай с любовью и преданностью смотрел на смеющегося Алексея и радовался вместе с ним. Все лучше, чем прежние мрачные настроения хозяина и исходившая от него убийственная тоска, от которой даже Алтаю с его крепкой психикой и железными нервами порой хотелось выть на луну.

За обедом, состоящим из грибного супчика и жареной рыбы с ревенем, они увлеченно обсуждали предстоящий им очередной поход на Святое озеро. Дожди закончились, и погода установилась тихая и солнечная. В это время тайга удивляла яркостью и сочностью тонов. Золотое нежаркое солнце вставало из-за горизонта и весь день спокойно и грустно светило на притихшую землю. К вечеру начинал дуть прохладный ветер, заметно холодало, а ночью было морозно и ясно. Тайга прощалась с капризным северным теплом, готовясь достойно встретить суровую зиму.

Старушка прилегла на часок отдохнуть, а молодые присели в обнимку на завалинке.

– Скажи, я правда красивая? – спросила Мила, взяв Алексея под руку и положив голову ему на грудь.

– Правда. Только ты очень-то нос не задирай.

– А то – что? Мир перевернется?

– Твой – может и перевернуться.

– А разве у нас с тобой теперь не единый мир?

– Единый. Значит, перевернется наш мир. Видишь ли, как только женщина зацикливается на своей красоте и желаниях, она начинает превращаться в энергетического вампира. И вся ее энергия расходуется на красоту и сохранение вечной молодости. А так как энергии ей, как правило, не хватает, она начинает забирать ее у других. Самое ужасное, что, если у нее рождаются дети, они становятся вампирами от рождения.

– Зачем ты меня пугаешь?

– Я тебя не пугаю, а доходчиво разъясняю, что может быть, если женщина во главу угла ставит свою красоту и собственные желания. Забывая при этом о том, что без не менее красивого содержания она превращается в резиновую куклу.

– Ерунда. Все мужчины влюбляются именно в красивых женщин.

– А вот с этим позволь не согласиться. Некрасивую женщину мужчина может полюбить гораздо сильнее, чем любую красавицу.

– Не может быть!

– Еще как может! Для этого ей нужно просто постараться вызвать в нем желание отдавать ей энергию, внимание, заботу. Ну и деньги, конечно. И чем больше, тем лучше.

– И как же это сделать?

– У каждой женщины свои хитрости.

– Какой ты, однако, знаток женщин, должна тебе сказать!.. Алеша, как ты думаешь: почему все это со мной произошло? – задумчиво спросила Мила.

– Если на человека сваливается так много испытаний, это может означать только одно: нужно готовиться к еще более серьезным.

– Зачем ты опять меня пугаешь? Мне и так страшно.

– А ты не бойся, я же рядом. Теперь у нас семья, и я тебя никому в обиду не дам – ни лютой зиме, которая нас ожидает, ни зверю, ни человеку. Только не скрывай от меня ничего, говори обо всем – о чем думаешь, что чувствуешь. И мы с тобой справимся со всеми испытаниями, которые нам уготовила судьба. Либо мы принимаем мир таким, какой он есть, и начинаем потихонечку радоваться и активно сопротивляться бедам внешне, принимая внутри все, как данное Богом, либо выражаем свое недовольство окружающим миром и погибаем. Другого не дано.

– И как ты это себе представляешь?

– Очень просто. Упал – слава богу, что не ушибся. Ушибся – слава богу, что не покалечился. Покалечился – слава богу, что не сильно. Сильно покалечился – слава богу, что жив остался. За все – слава богу! Понимаешь? За плохое, которое потом на деле вдруг оказывается хорошим. И за хорошее, которое на первый взгляд только кажется хорошим, но внезапно может превратиться в плохое.

– А в моем случае – как?

– Слава богу, что жива осталась.

– Ты думаешь, меня могли убить?

– Это было бы гораздо проще, чем сюда тебя на себе переть через всю тайгу, – Алексей пытливо посмотрел на Милу. – Неужели ты и в самом деле не помнишь, как очутилась здесь? Не с неба же свалилась? Только не сердись за мой вопрос.

– С неба?! – Мила удивленно посмотрела на Алексея.

– Конечно. Это единственный способ переместить тебя сюда, если ты находилась в бессознательном состоянии, раз уж ты ничего не помнишь. И это реально только в одном случае.

– В каком? – Мила почувствовала, что у нее что-то оборвалось внутри: она уже знала ответ на свой вопрос.

– На вертолете. На собственном. Другие сюда не полетят, нечего им здесь делать… Хотя в ближайшем окружении более-менее подходящей площадки для него не найти, слишком густой лес. Если только километрах в десяти отсюда. Там есть небольшая поляна с довольно твердой почвой, где для него хватило бы места. Поэтому данная версия имеет место быть. Вот только одна загвоздка: собственный вертолет.

– Он есть у моего дядюшки, – произнесла медленно Мила. – Теперь я знаю, как попала в тайгу. И кто меня сюда запихнул. – Она почувствовала, что если немедленно не ляжет, то потеряет сознание. – Извини, мне что-то нехорошо, голова кружится.