Так что задушевные беседы с бригадиршей просто врачевали ноющую душу цыганки, давали надежду на лучшее, на то, что все когда-то будет по-старому. Они часто засиживались в тесной рабочей конуре бригады. И беседовали обо всем и ни о чем.

Бригадирша с самого начала очертила рамки общения:

– Уговор: ни о каких уголовных подвигах мы не говорим. Кто фармазонил, кошельки подрезал – нам неинтересно. Пусть у каждого свое останется своим. Чтобы потом, случись что, друг друга не подозревать. Хорошо?

– Да я и не собиралась, – как-то застеснялась Земфира.

– Вот и ладно… А семья и дети – это наше, – бригадирша горестно вздохнула.

Так и чаевничали они с недельку в свободное время. И трещали о себе. О детях. И о родне.

– Разбрелись наши односельчане кто куда, – огорченно вздыхала Земфира. – На Урале. В Горьковской области. Кого где застал тот проклятый Указ, там теперь и живут.

– И что, совсем не общаетесь? – заинтересовалась бригадирша, прихлебывая чайку. На «химии», в отличие от колонии, с чаем сложностей не было, средством обмена он не являлся.

– Да как не общаемся, – удивилась Земфира. – Общаемся. Друг о друге все знаем. Молва приносит.

– Ой, да сталкивалась я с цыганами. Вон, мой благоверный сейчас десятку за разбой тянет. Так он лихие дела одно время делал с вашим цыганом.

– А как звали того цыгана? – заинтересовалась Земфира.

– Михай. Еще Копачом его прозвали. Вроде откуда-то из ваших краев.

– Есть такой! – обрадовалась Земфира. – Из нашей деревни родом. Только не любили у нас его.

– Чем насолил?

– Сильно злой.

– Ну, о том не знаю. А ты его давно видела?

– Да не бывает он у нас. Но своей сестре Гите с оказией постоянно денежку шлет. У нас это строго – поддерживать родню надо.

– А чего сам не приедет?

– Боится. На него многие злы. После того, как он Нико Дземенчонка убил в 1952 году.

– Как это убил?

– Не поделили женщину. Поругались. Драка. А Михай бешеный. За топор схватился. Ну и…

– И что? Ни народного суда тебе, ни самого справедливого следствия в мире? – усмехнулась бригадирша.

– Какое такое следствие? Цыган пропал – и пропал. Кто его искать будет? Кто в милицию пойдет? Да у нас на то крис есть!

– Кто такой крис?

– Суд наш цыганский. Если что-то против своих цыган сделал, тут тебя на суд. А там старики и баро.

– И какие наказания по вашему уголовному кодексу? Может, у вас еще и тюрьмы есть?

– Какие тюрьмы! – возмутилась искренне Земфира. – Тюрьма – она природе человека противоречит. Мы же не жестокие.

– И как тогда судят?

– Ну, кто сильно что-то натворил, того убить могут. Для того булава у баро. Или изгнать – немногим лучше смерти. Ну, а по мелочам – там уж деньгами приходится платить. Ну и другое. По обстоятельствам.

– Чудны дела твои, Господи!.. Интересно, какие обстоятельства?

– Представь, поймали мусора поганые цыганок. Одна перепугалась и на подругу что-то наплела. Да так, что ту посадили.

– Тут ее и булавой по голове по решению этого вашего криса?

– Да зачем? Это у вас такие жестокости! У нас все проще. Пока бедняжка сидит, болтливая подружка детей ее кормит. Весь срок.

– Разумно, – согласилась бригадирша.

– Мы же люди божьи.

– А что Михая этого булавой по лбу не приголубили?

– Да не знаю я… Не удивлюсь, если сам баро его боится.

– Так с рук все и сошло?

– Ну, не сошло. Януш, это брат убитого Нико, сейчас в тюрьме. Обещал по выходе Михая найти и поквитаться.

– О, как у вас запутано.

– У нас-то правильно. Это у вас людей в каменных коробках годами держат!

– Ну да. Что-то есть в этом… Ладно, пора и на боковую. Завтра на работу. План выполнять. Выполним?

– Выполним, – без особой радости кивнула Земфира…

Васин вернулся с новостями в родные края. Выяснил, что там никакого сдвига в расследовании не произошло. Апухтин снова уехал в Москву. Ломов пребывал в задумчивом состоянии.

– Наверное, Копач отчалил из нашей области, – предположил Васин. – Так оно и лучше. Искать архаровцев теперь сложнее, но зато хоть не убьют больше никого.

– Рано радуешься, – Ломов налил себе из графина воды, выпил залпом. – Они у нас обязательно проявятся.

– Почему вы так думаете, шеф?

– А ты внимания не обратил, сколько у них за сезон на регион налетов приходится?

– Ну, три-четыре…

– Четыре. Ровно.

– Не каждый же год.

– Уверен, что каждый. Просто мы не все в серию зачислили. Надо копаться.

– И что это значит?

– Четыре налета по каждой области – весна-лето. А почему именно четыре? Черт его знает, что в голове у этого Михая. Уголовники – люди суеверные. Особенно цыгане. У тех вообще вся жизнь сплошное суеверие. Может, четыре – это его фартовое число.

– И ведь помогает, – усмехнулся Васин. – Столько куролесить – и ни разу не попасться.

– Помогает, да.

– В общем, ждем четвертого.

– Не ждем, а действуем, студент!

За подписью начальника УВД Ломов подготовил по районам новое обширнейшее указание. В области совершает преступления особо опасная банда. Планирует, по оперативным сведениям, продолжить нападения на священнослужителей. Ну, и дальше – держать под оперативным контролем места исполнения религиозного культа, особенно в сельской местности. Приблизить маршруты патрулирования к религиозным учреждениям. Обращать внимание на транспорт, в том числе автомашины-полуторки, на которых передвигаются люди. Активизировать подсобный аппарат. И еще многое другое, что может дать результат, но только так бывает очень редко.

Впрочем, это была не первая такая бумага, а уже третья по счету. В целом дубляж, но если сотрудникам не напоминать, то актуальность вопроса сглаживается, и тогда обязательно будет упущено что-то важное. Эх, если бы все зависело только от бумаг, а не от тех, кто их исполняет. И еще от случая и везенья. А вот везеньем пока что следственно-оперативная группа похвастаться не могла.

Впрочем, случаи бывают разные, как и везенье. Вот и выпал случай через два дня, но только счастливым его никак не назвать.

Участковый в Новобужском районе, старый фронтовик, человек дисциплинированный и ответственный, согласно указанию, каждый вечер обходил окрестности около единственной на его территории действующей церкви. В итоге наткнулся на банду. Столкнулся с ней лицом к лицу, как когда-то Васин. Только бандиты теперь были не на машине, а добрели до церкви пешком и вдохновенно грабили попа и попадью, выгребая золото и денежные знаки. Богатств оказалось предостаточно – щедрых прихожан в близлежащей местности много, да еще на ремонт храма подкинули денежек из епархии.