– На улице холод, а она у вас в однихползуночках!

– Ничего.

– Вот молодежь, – во весь голосзавозмущалась тетка, – сама тепло одета, а дочка почти голая!

Я решила не отвечать на выпады и опустилаподбородок на грудь.

– Они сейчас все такие, –продребезжал тихий голосок, – закаляются, в прорубь новорожденных бросают.

– У таких детей отбирать надо!

– Мы над своими тряслись!

– Сама не попьешь, не поешь, а ребятенкушубку приобретешь.

– Нынешние лишь о себе думают!

– Куда страна катится!

Безостановочное зудение пенсионерок стало меняраздражать, я приоткрыла один глаз.

– Успокойтесь, никто ребенка уморить нехочет.

– Вот нахалка!

– Надо милицию позвать!

Я стащила с головы Бакса капюшон, волосатаяголова с треугольными ушами осталась лежать у меня на груди, кот, пригревшийсяв ползунках, мирно спал.

Бабки затихли, я блаженно закрыла глаза, славабогу, несносные старухи поняли, что в «кенгурушке» сидит домашнее животное, иотвязались от меня.

– Девушка, – прошелестелослева, – это почему же она у вас такая?

– В отца пошла, – моментальноподхватила вторая бабка, – небось из Чернобыля приехала, мутация, ясноедело.

Я открыла глаза и наткнулась на горящий взорпенсионерки, сидящей на противоположном диванчике.

– Кто ж папа-то у твоей дочурки? –сочувственно продолжала она. – Небось в Москву, в больницу приехала?

Поражаясь человеческой глупости, я спокойноответила:

– Это кот!

Бабуська, сидевшая слева, охнула и мгновеннозаявила:

– Вот женщины бедные, на все идут, лишьбы одной не остаться! От кота родить! Ну надо же!

Я тяжело вздохнула:

– В «кенгурушке» сидит кот, настоящий, поимени Бакс, это не мой ребенок.

– Ну да, – кивнула соседкаслева, – ясненько! Только чего тебе меня стесняться? Никогда больше невстретимся!

– Я вожу с собой домашнее животное.

– Зачем? – хором поинтересовалисьстарухи.

– У него стресс, ветеринар велел неоставлять Бакса одного.

– А почему он в ползунках?

– Чтобы не замерз.

Снова воцарилась тишина, я начала дремать.

– Девушка, – донеслось справа.

– Ну что еще? – весьма невежливоспросила я.

– Разве хорошо так о коте заботиться!

– Лучше детей родить, – мгновенноподхватила старуха напротив.

– Вот молодежь пошла!

– Кошка ей дороже людей!

– Тьфу!

– Еще небось и в кровать с собой ложит!

– Поэтому Америка над нами верх и берет!

Противные пенсионерки довели меня почти дообморока, следовало встать, выйти из вагона и подождать другого поезда, но мнебыло, с одной стороны, лень, а с другой – еще неизвестно, попадется ли в новомсоставе свободное местечко, поэтому, чтобы заткнуть бойким пенсионеркам рот, ясняла кенгурушку и положила Бакса в саквояж.

– С ума сошла, – завозмущалась бабкас противоположной скамейки, – уморишь кису.

– Он там задохнется, – зажужжалосправа.

– Некоторым нельзя доверить ничего живое.

– Вон, вчерась в газете писали, как вресторанах из собак котлеты делают!

– О-о-о!

– Правда, правда!

– Вот она куда бедного котика тащит! Нашашлык продать!

– Надо милицию позвать!

– Таких арестовывают!

Я вздохнула: увы, придется встать снасиженного места и перебираться в другой поезд, в этом покоя не будет.

– Эй, мамаши, – загудел мужскойголос, – вы когда-нибудь довольны бываете?

– Ты о чем, сыночек? – ласковопоинтересовались бабки.

– Сначала возмущались, что она ребенка нетак одела, потом вас кот завел, слишком хорошо живет, а когда тетка его в сумкупихнула, опять тридцать восемь. Чего хотите-то?

– Люди правильно жить должны! –рявкнула старуха с противоположной скамейки.

– Это как? – заинтересовался мужик.

– С меня пример брать, – в одинголос отреагировали бабки.

– Дети, семья, муж! – добавила одна.

– Главное, производство! – возразиладругая.

– Ишь, сказала! Зачем оно надо! Бабеследует о семье думать. О детях!

– А-а-а! Из-за таких, как вы, нас Америкапобеждает! На Родину работать надо, благосостояние увеличивать.

– Ты пахала? – спросила моя соседка.

– А как же! – приосанилась бабуськана противоположной скамейке. – Тридцать лет на одном месте, на заводе!

– А я близнецов поднимала, по звонку неходила, – усмехнулась другая старуха. – И чего вышло? Вместе в метрораскатываем, да и пенсия небось одинаковая. Только мне дети помогают, во,сапоги купили, принесли да сказали: «Носи, мама», – а тебе завод чё настарость прислал?

– Мещанка!

– Зато с детьми!

– Да из-за таких…

Поезд подкатил к перрону, двери мягкоразъехались в стороны.

– Станция «Филевский парк», –донеслось из динамика.

Я схватила сумку и ринулась к выходу,пенсионерки самозабвенно продолжали ругаться. В пылу спора они забыли, какоенынче столетие на дворе, и начали грозить друг другу:

– О тебе надо в райком сообщить! Нет, вгорком партии, пусть тобой займутся! Проповедуешь не наш образ жизни!

– Забыла, что Леонид Ильич говорил насъезде? Женщина-мать – вот богатство страны!