– Мне жаль это слышать, – отвечает Эрик, и я думаю, что вижу неподдельное сочувствие в его взгляде. Сочувствие… и что-то еще, что я не могу правильно истолковать.

– Эрик! – прежде чем я успеваю задать вопрос, по всему кафе гулким эхом раздается голос баристы.

Он вскакивает.

– Наверно, торт готов. Мне пора. Было приятно поболтать с вами, – он машет нам на прощание, платит за торт и покидает кафе так же быстро, как и появился в нем.

Я перевожу взгляд с двери на Шарлотту, которая задумчиво листает страницы блокнота.

– Прости. Обычно я разговариваю о Джаспере только со своим терапевтом. И теперь с тобой, – добавляет она с робкой улыбкой.

– Все в порядке, – по-видимому, я не единственная, кто не очень ладит с Эриком, хотя он кажется хорошим парнем. А еще он встречается с Клэйтоном и выглядит так, словно может завоевать внимание любого человека или даже толпы за несколько секунд.

Шарлотта захлопывает блокнот, но не спешит мне его отдавать.

– Так плохо? – наполовину в шутку спрашиваю я. По правде говоря, я хочу сказать: как бы это ни было ужасно, оставь правду при себе. Я не хочу страдать. Я не знаю, что делать, если все, над чем я работала этим летом, подходит разве что для макулатуры.

Зрачки Шарлотты за стеклами очков расширяются, а потом ее лицо озаряет улыбка.

– Хейли, это здорово! Очень, очень здорово.

Я озадаченно моргаю:

– Что, прости?

Она кивает, постукивая пальцами по блокноту.

– Я закончила только первую главу, но очень хочу знать, что дальше произойдет с Эмико, сможет ли она спасти брата и защитить его от монстров. Я нашла несколько незначительных ошибок, но читается и правда хорошо. Думаю, если во второй главе расскажешь, что там с этими светящимися дверями, которые внезапно появляются, было бы… – она останавливается, когда замечает, что я просто молча пялюсь на нее. – Прости. Старая привычка. Я дружу с писательницей из Техаса, чьи тексты проверяю, прежде чем она их публикует.

– Ты… ты читаешь… рукописи? – я не могу поверить в то, что она мне сейчас говорит.

Ее щеки краснеют:

– Я всегда была хороша в языках. Раньше даже хотела стать преподавателем, но для этого мои знания недостаточно глубоки, а позволить себе колледж без стипендии я не могу. – Она рисует пальцами невидимые узоры на столе. – Так что в свободное время много читаю, обсуждаю книги с другими и… – Она резко поднимает голову. – Что ты на самом деле собираешься делать, когда закончишь?

Этим вопросом она застает меня врасплох. Я точно знаю, как хотел поступить со своей рукописью Джаспер. Какие у него были планы и цели. Кроме того, я знаю, что сделала бы для него, если бы нашла его историю. Но со своей собственной рукописью как поступить? Я хотела бы дописать ее для начала… в конце концов довести до логического конца. О большем я даже не думала.

– Ты обязательно должна опубликовать ее, Хейли. По моему мнению, эта история слишком хороша, чтобы прятать ее от мира.

Согласна, идея довольно-таки очевидная, но тем не менее я никогда всерьез об этом не задумывалась. Эта рукопись, слова, из которых она состоит, – нечто глубоко личное. Как и история Эмико. Не знаю, готова ли я поделиться ею с остальным миром. То, что я дала прочитать роман Шарлотте, было спонтанным решением. Я боялась этого, поэтому заставила себя быть смелой. Вот и все.

– Я не знаю… Может быть. Посмотрим, – добавляю я, не выдержав разочарования на ее лице.

– Прости. Я не хотела на тебя наседать и вообще ничего такого. Я в восторге от первой главы. Ты… может, дашь мне прочитать остальное? Просто чтобы я знала, как она продолжится. Только если тебе это не неприятно, конечно.

Несколько секунд я просто таращусь на нее. Я на самом деле не знаю, на что рассчитывала, но явно не на это. Тем не менее я ловлю себя на том, что медленно киваю. Потому что… честно? Мне нечего терять. Абсолютно нечего.

– Точно.

Кажется, она вся светится.

– Спасибо за доверие. И… я рядом, если захочешь поговорить, хорошо? О Джаспере… о Чейзе… о твоей рукописи – неважно о чем. Совсем.

И несмотря на то что внутри меня воцаряется хаос, я не могу не улыбнуться.

– Спасибо. Правда, – я бросаю взгляд на телефон и вздыхаю. – Моя смена в закусочной начнется через полчаса.

– Хорошо, – Шарлотта улыбается мне и встает. – Увидимся.

Я расплачиваюсь за кофе, собираю свои вещи и в последний раз проверяю телефон.

Никаких новых сообщений. Ни от Кэти. Ни от Чейза. Конечно, нет.

Чейз

Каждая мышца в моем теле болит. Уже почти полночь, а я только вернулся из Ричмонда. Моя правая рука все еще горит, а локоть как-то странно онемел. Вообще-то сегодня утром я уже в третий раз за неделю ездил в Ричмонд, чтобы проследить за работами на стройке, написать отчет и помочь, где смогу. О происшествии на стройке нигде не упоминалось. По крайней мере, никто серьезно не пострадал, только я и моя рука. Я качаю головой, чтобы прогнать это воспоминание. К тому же очень трудно концентрироваться на управлении машиной, когда все болит.

Тем не менее я каким-то образом умудряюсь без проблем вернуться в Фервуд и сбавляю ход. Все магазины давно закрыты. Уличные фонари и огромная луна освещают мне путь. Кроме того, вокруг словно ни души и совершенно тихо. Даже «У Барни» выглядит покинутым в этот вечер четверга, хотя, проезжая мимо, я различаю силуэты одиноких людей в окнах.

Понятия не имею, что заставляет меня остановиться именно перед освещенной закусочной. Нет, вру. Я точно знаю, почему это делаю. Хейли написала несколько часов назад, а сейчас носится внутри с повязанным на талии фартуком и кофейником в руке. К тому же домой пока не хочется. Уж точно не в таком состоянии. Отец и дядя Александр уже, конечно, в курсе, но у мамы наверняка бы случился инфаркт, если бы я сейчас заявился в таком виде. Так что я ставлю «додж» на стоянку позади закусочной Бет и выбираюсь из машины. Кажется, шел дождь. Наконец-то прохлада в это безумно жаркое лето.

Светящаяся вывеска отражается в луже, мимо которой я прохожу. Перед дверью я ненадолго останавливаюсь. Мешкаю. Мы с Хейли не очень поладили, и, наверно, было бы лучше держать дистанцию. В любом случае она не слишком долго пробудет в городе, так же, как и я. Едва Лекси и Тайлер установят новый двигатель в машину Хейли, она уедет, это я могу сказать с абсолютной уверенностью. И я вернусь в Бостон, когда в середине сентября начнется новый семестр. Хотя одна только мысль об этом вызывает во мне чувство глубокого отвращения. Плевать. Это неважно. Не сейчас. Мне просто нужно выпить чашку кофе и увидеть Хейли. Больше ничего.

Раздается знакомый звон, когда я открываю дверь и вхожу в закусочную. Здесь тепло, пахнет кофе и чем-то подгоревшим. За стойкой устроились две одинокие фигуры. Старый мистер Керридж, который обычно в кафе, напротив, читает газету – его единственное хобби со дня смерти жены пять лет назад, – и еще водитель грузовика, который снял кепку и молча попивает из кружки кофе, пока на экране телевизора беззвучно идут новости. Один из столиков занят группой подростков, которые ходят в местную среднюю школу, и, по-видимому, наслаждаются по полной своими каникулами. В их возрасте я тоже проводил здесь вечера, в основном с Лекси и Джошем, время от времени с Джаспером, Шарлоттой и даже Шейном. Если так подумать, мы делали это слишком редко. Из кухни доносится музыка, негромкий свист и грохот посуды.