Дальше ещё проще. Готовые щиты настила приносили с прицепов и с помощью опять-таки больших болтов со всё теми же «барашками» прикручивали к лодкам понтонного моста, заодно увеличивая его жёсткость. А пока понтонная команда крутила-вертела, на тот берег перешла передовая команда из бойцов ЧВК с бесшумным оружием в руках. Они действовали доработанными карабинами Нагана с интегрированным глушителем, примененными ещё в Русско-Японскую войну. И должны были зачистить плацдарм от возможных наблюдателей.

Утром же, с первыми лучами солнца, началось веселье.

По лёгкому понтонному мосту через Варту перебирались бойцы и продвигались, стремясь заблокировать город со стороны Западной Пруссии. Рядом же с уже существующим мостом разворачивали два новых, больших, позволяющих проходить по ним и паровым тракторам, и тяжёлой артиллерии.

А тем временем три звена тяжёлых бомбардировщиков нанесли удар по мосту через Одер, отсекая Кюстрин от остальной Германии. Их паровые турбины были почти бесшумны по сравнению с рокотом ДВС. Поэтому их подлёт оказался полной неожиданностью для немцев. Они ведь вылетели ещё в темноте и, ориентируясь на едва заметную в отблесках «змею» реки, заранее сумели занять позиции выше и ниже по течению Одера.

Первые два звена заходили на цель довольно низко – метрах на пятистах от земли, идя на предельной скорости. Вынырнули в предрассветных сумерках и буквально засыпали мелкими бомбами подходы к мосту там, где располагались зенитные средства. Прямо сплошным ковром взрывов покрыли, скидывая осколочно-фугасные бомбы массой по полсотне килограммов.

Третье же звено несло бомбы куда существенней. Оно зашло вдоль моста и отработало по нему в полигонных условиях. Тихо. Спокойно. Размеренно. Благо разница между налётами составила каких-то полчаса… Раз – и буквально в одночасье железнодорожный мост через Одер пропал. А город с его госпиталями и складами оказался, таким образом, окружён.

В то же время возле Штеттина проходила не менее яркая история.

На мосты через Одер в тех краях зашли дирижабли. Прямо всем полком. И обработали их «пятисотками». Заходили с семи километров на рассвете. Прицелиться толком не могли. Но количество бомб компенсировало проблемы с точностью. Шутка ли? Каждый из дирижаблей нёс по сто тонн «подарков». Заодно и фарватер в этом месте углубили. Ну и постройки, что были недалеко от мостов, снесли. Ну… так получилось.

В этот раз зенитки ожили.

Задолбили.

И даже сумели сбить пару дирижаблей. Но на ситуацию в целом это никак уже не повлияло. Мосты были уничтожены. Основательно уничтожены. Фундаментально. Даже быки местами снесли. И вся огромная германская группировка войск в Западной Пруссии оказалась полностью отрезана от снабжения. Шестьсот двадцать семь тысяч солдат и офицеров перешли фактически на подножный корм! А ведь эти мосты и десяти минут не простаивали – по ним постоянно шли эшелоны с боеприпасами, питанием и воинским имуществом для обеспечения столь крупной группировки войск.

Да, немцы могли пробросить понтонные мосты. Только это не спасало ситуацию от слова вообще. Нужного объёма паровых тракторов у них не было, а телеги компенсировать железнодорожные составы не могли. Ситуация усугублялась ещё и тем, что одновременно с налётом на Штеттин на острова Узедом и Волин, что запирали Штеттинский залив, десантировалась морская пехота с самой деятельной поддержкой флота. Он ведь больше не был нужен для прикрытия операции возле Данцига…

Вильгельм уселся в кресло и мрачным взглядом обвёл присутствующих. Тоже явно невесёлых. Окружение в Западной Пруссии ТАКОЙ группировки войск выглядело натурально катастрофой. И если поначалу он просто хотел расстрелять всех причастных за то, что проворонили беду, то теперь остыл и просто пытался спасти положение хоть как-то.

– Сколько у нас людей там?

– Шестьсот двадцать семь тысяч двести девятнадцать строевых и двести девяносто тысяч сто семнадцать сотрудников тыловых подразделений. Кроме того, порядка восьмидесяти двух тысяч гражданских специалистов, привлечённых к транспортным, строительным и прочим задачам. То есть около миллиона задействованных людей, не считая мирного населения.

– А материальная часть? Хотя, впрочем, не важно. Это уже не важно… – тяжело вздохнув, произнёс Кайзер. – Миллион человек в окружении… Миллион! Куда вы смотрели?

– Не в окружении, – осторожно отметил глава Генерального штаба.

– Да? А как это назвать?

– Строго говоря, русские не окружили наши войска. Да и не могут они это сделать, так как не обладают подходящей численностью. Они отрезали их от снабжения.

– Вы их можете оттуда вывести?

– Быстро – нет.

– Почему?

– Потому что через Одер на текущий момент нет мостов. Все возводимые нами понтонные переправы русские с изрядной методичностью уничтожают. Не дирижаблями. Нет. Аэропланами. Их тяжёлые аэропланы тихие и удивительно разрушительные.

– Вы не можете их снабжать. Вы не можете их отвести. Как же это называется, кроме как окружение? – холодно поинтересовался Кайзер.

– Но…

– Если русские смогли окружить такую крупную группировку столь малыми силами, то зачем лукавить? Не окружение! Как будто это что-то изменит? Они воспользовались рельефом местности, прежде всего реками и горами, чтобы получить преимущество. И они его получили. У них в окружении миллион. Мой миллион! Что ВЫ планируете предпринять, чтобы вызволить МОИХ людей из той неприятности, в которую вы их сами загнали?

– Прежде всего необходимо обеспечить поставки продовольствия. Пока русские не предпринимают каких-либо активных боевых действий ни возле Данцига, ни южнее. Какие-то бои, причём строго оборонительные, ведутся ими лишь в районе Кюстрина. То есть расход боеприпасов у наших солдат довольно скромный. А вот с продовольствием – проблемы. Уже упомянутые тяжёлые аэропланы непрерывно наносят бомбовые удары по армейским складам.

– Они не предпринимают ничего потому, что не могут, или потому, что у них другие планы?

– Если верить данным нашей разведки, – начальник Генерального штаба это особенно подчеркнул, – то в Позене, Восточной Пруссии и на западе Мазовии русские сосредоточили основные свои войска. Их Южный фронт практически не получил усилений. Более того, насколько мы можем судить, там намечается ротация частей. Оборонительные позиции будут занимать войска Имперского резерва, а Имперская гвардия пойдёт на усиления Северного и Центрального фронтов. Во всяком случае, мы ожидаем именно такого поведения.

– Резервы? У них есть резервы для наступления?

– Достаточно ограничены. Русские хоть и объявили тотальную мобилизацию, но не спешат завалить нас солдатами. Если они действительно поставят под ружьё всех военнообязанных, то смогут выставить на каждого нашего по полтора бойца. В сложившихся условиях это было бы очень плохо для нас. Однако пока этого не происходит. Мобилизованные крайне ограниченными контингентами поступают в учебные части, где подтягивается их уровень подготовки. И уже оттуда маршевыми ротами уходят на пополнение тех или иных уже сформированных дивизий. Ни новых дивизий, ни новых полков не разворачивается. Из-за этого в моменте ввести в бой большое количество резервов они не могут. Их просто нет, и взять их неоткуда. А вот поток и качество пополнения у них очень хороши. Но это другое.