После довольно долгих размышлений Николай пришёл к выводу, что нужно перенимать передовой опыт прошлого. В частности – Римской Империи. Не Византии, нет. А ещё древней Империи, где деструктивные политико-экономические обстоятельства не вынудили принимать христианство[95]. Империи, а не Республики, потому что это всё-таки были два разных мира.

Священный Синод в России был упразднён ещё в начале 1890‐х годов, одновременно с возрождением Патриаршества. Да какого! Возвращение в лоно Константинопольского патриархата с переносом его резиденции в Москву. Новый грандиозный храм на Воробьёвых горах. Кремль, перестроенный под новый Ватикан… Однако в разгар этой войны наконец-то удалось завершить долгие и очень непростые переговоры. И собрать Вселенский собор. Причём не христианский. Нет. В нём были представители всех более-менее оформленных религий Империи и ассоциированных государств. Даже Папа римский и то прислал своего легата – представлять интересы католиков. Вот на этот Собор Император и прибыл.

Николай хотел упорядочить и хоть как-то регламентировать то фактическое многобожие, что сложилось на территории Империи[96]. И всецело ограничить развитие религиозного экстремизма. Отныне в Российской Империи разрешены без ограничений любые религии, но при условии, что они входят в постоянно действующий Духовный совет, а также безусловно поддерживают центральную власть. То есть поклоняться они могут кому угодно и чему угодно[97]. Хоть макаронному монстру. Главное, чтобы во главе угла была поставлена Империя (и Император). А все вопросы межконфессионального толка решались исключительно в рамках Совета. Все конфессии, входящие в этот орган, председательствовали по очереди. А те, что имели более дюжины процентов от населения, обретали право вето. Всех тех же, кто выступал против этой инициативы, ждала мрачная судьба. Им предлагалось в течение трёх месяцев покинуть территорию Империи. В противном случае их ждали конфискация имущества и пожизненный срок в строительных армиях. Что самих проповедников-сепаратистов, что их сторонников. Никаких казней. Цезарь банально забирал цезарево и оставлял их наедине с их богом за пределом своих владений.

Слишком грубо и жестоко?

Может быть.

Однако Николай был в курсе того, как много в обществе регулярно возникает всякого рода религиозных сект и какое чудовищно разрушительное воздействие на людей они оказывают. Что скопцы, что толстовцы, что ваххабиты, что ещё кто. Вот и взялся за наведение порядка в этом царстве, давая бардаку и сепаратизму бой. Много конфессий и богов? Пусть. Главное, чтобы плоскость взаимодействия их была конструктивной и ни одна из религий не выступала оппонентом Империи и Императора.

Эта сложная и непростая задача прорабатывалась с конца XIX века, после обретения Россией колоний и ассоциированных держав – таких как Персия, Абиссиния и Сиам. Долгие, многолетние переговоры. Торг. Споры. Снова спор. И новые споры. И лишь военные успехи Российской Империи в апреле 1914 года поставили окончательную точку. Вот и уступили духовные лидеры уговорам, поняв, что, завершив войну, Император продолжит давить. С уже новой позиции, куда менее конструктивной…

В дверь постучались.

Секретарь сообщил, что пришёл папский легат.

Николай Александрович тяжело вздохнул и велел приглашать. Очередной гость. Они, казалось, все желали пообщаться перед строго формальной «вечеринкой», где будут подписаны официальные бумаги.

– Ваше Императорское Величество, – с почтением произнёс тот и поклонился.

– Вы тоже пришли просить? – устало поинтересовался Николай.

– Нет, что вы, нет, – чрезмерно наигранно ответил легат.

– И что же вас привело ко мне в столь поздний час? Мне казалось, что мы всё уже обсудили в рабочем порядке и остались лишь формальности.

– Его Святейшество уполномочил обсудить с вами один вопрос, если позволите.

– Что за вопрос?

– Двадцать лет назад, приглашая Патриарха Константинополя в Москву, вы позиционировали себя как истинно православный монарх. Десять лет назад, совершив венчание на царство по византийскому обряду, вы только это подчеркнули. Всё было понятно. Всё было ясно. Вы придерживались очень веротерпимой позиции по отношению к католикам, но без всяких оговорок выставляли себя монархом православным. Сейчас же… Его Святейшество в некотором замешательстве. Вы ведь пригласили его лично участвовать в Соборе…

– И он не приехал, – перебил легата Император. – Все Патриархи древней Пентархии[98] прибыли, кроме него.

– Он опасается быть неправильно понятым в Германии и Австро-Венгрии.

– А почему он не боится быть неправильно понятым мною? Тем более что Германия и Австро-Венгрия проиграли.

– Мне кажется, что вы спешите с выводами. Да, Германия потерпела серию поражений и потеряла часть территорий. Да, Германия потеряла флот морской и небесный. Но она всё ещё сражается. И её дела не выглядят так уж плохо.