Рагонг подошел ко мне вплотную и взял за руку, провел пальцем по коже выше кисти, рисуя какую-то надпись. Руку обожгло холодом, на ней появилась надпись из сплетенных рун.

– Этот знак никто, кроме тебя и меня, не увидит. Все, что тебе надо сделать, – дотронуться до него.

– И что произойдет?

Я рассматривала надпись и пыталась разобрать, из каких рун она состоит. Рагонг все еще держал мою руку, словно не хотел ее отпускать.

– Я почувствую то, что чувствуешь ты.

– То есть если я буду голодна и дотронусь до знака, ты почувствуешь мой голод?

Князь отпустил мою руку, склонил голову и довольно улыбнулся. Наученная горьким опытом, я знала, что дальше последует шуточка или непристойное замечание.

– Да. Пришлю дюжину поварих, чтобы закормили тебя. Если ты про этот голод. Другой же голод я и так чувствую теперь постоянно, тебе нет надобности до себя дотрагиваться.

Я не сразу поняла, о чем он, а когда догадалась, залилась румянцем и поспешно отвернулась, теперь абсолютно уверенная, что мое смущение доставляет ему огромное удовольствие. На мое счастье, в дверь постучали, и в комнату вошли Тиральда со служанками и носильщики с нашим багажом. Сетсей остался стоять в коридоре. Рагонг тихо перебросился с ним парой слов и, кинув на меня довольный взгляд, удалился.

Зря я переживала, что заняться будет нечем. Тиральда торжественно объявила, что пора начинать готовиться к приему, и потащила меня в умывальную комнату. Хотя это не совсем подходящее название. Совершать омовение мне предстояло в купели, в которой с легкостью уместилось бы человек десять. Продолжительное время я нежилась в неостывающей воде с ароматом розового мыла. И только когда Динара зашла во второй раз с бархатным халатом в руках, как бы намекая, что пора выходить, с сожалением вылезла. В соседней комнате меня ждала очаровательная и тоненькая, словно веточка, магичка. Увидев меня, склонилась в низком реверансе.

– Ваше высочество, мое имя Лаура. Меня прислали помочь вам приготовиться.

И только я собиралась отказать, как она добавила:

– Первый советник настрого приказал позаботиться о вас наилучшим образом.

– Первый советник – это Келдрик? – уточнила я.

Лаура кивнула и смущенно улыбнулась, отчего на ее по-детски миловидном личике появились ямочки. Я задумалась, стоит ли довериться очередной женщине, знакомой с Келдриком. В прошлый раз все закончилось весьма плачевно. Девушка выглядела удивительно привлекательно и определенно знала толк в наведении красоты. Ладно, была не была, буду надеяться, наш первый советник еще не успел разбить ей сердце, и она не решит отыграться на мне.

Лаура действительно была мастерицей на все руки, точнее, на всю магию. Она открывала какие-то баночки с рунами на крышечках, замешивала в них какие-то ингредиенты, что-то набалтывала, встряхивала и намазывала на меня. В итоге мои волосы заблестели как никогда прежде, губы стали розовее, щеки – румянее, глаза засияли, кожа сделалась мягкой, словно лепесток ромурутки. Динара и Собель с интересом наблюдали за нами и пришли в полный восторг от моего преображения. Осмелев, они начали расспрашивать Лауру об используемых ею эликсирах и травах. Магичка радостно делилась своими зельями с девушками, разливая их в разные баночки и объясняя, что и как использовать. Я тоже периодически просила и мне оставить некоторые чудо-мази. Ну а кто откажется от снадобья, заставляющего твои волосы сиять, или эликсира, делавшего губы очаровательно розовыми? И пусть даже действие этой магии не вечное. Лауру искренне удивляло наше ликование от эффекта той или иной мази. Оказалось, все это совершено не ново в ее мире, но совершенно потрясающе для обычных людей и княгини, выросшей без магии. Мы так увлеклись, что не заметили появившуюся в покоях Тиральду. Без единого слова она умудрилась разогнать всех. Служанки улизнули прибираться после моего омовения, а Лаура засобиралась, добавив, что выгляжу я великолепно и ее работа закончена.

Когда на улице начало смеркаться, из приоткрытого окна послышалась музыка, а в воздухе засветились парящие переливающиеся магические фонарики. Тираль-да сообщила, что первые гости уже начали собираться и в гардеробной меня ждет бальное платье. То самое, на котором так настаивала леди Костела. Пусть сама швея мне и не по нраву, но великолепно сшитое ею платье было достойным даже королевского бала. Поистине женственное, с глубоким декольте, открытыми плечами и, несмотря на обилие ткани, легкое. Глубокий синий цвет платья – видимо, под цвет герба княжества Кро-уги – делал меня чуть старше и более величественной. Затянутая в корсет талия стала тоньше, и в целом я выглядела миниатюрней из-за пышной юбки. К платью прилагались длинные белоснежные перчатки и шелковые туфельки с золотой вышивкой. Мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к размаху юбки бального платья. И пока я расхаживала туда-сюда по спальне, в комнату в сопровождении Тиральды и Сетсея вошел знакомый уже гофмейстер Ильнар со шкатулками в руках. Но мое внимание привлек драгон. Всеми силами я старалась сохранить лицо, а не расплыться в улыбке, что действительно было трудным испытанием. Сетсей в темном вечернем костюме выглядел весьма непривычно и даже странно. Жилетка с застегнутыми пуговками под фраком заканчивалась на его талии, далее – брюки необычного кроя, так как драгоны имели вывернутые назад колени. Вишенкой на торте являлся массивный хвост, выглядывавший в разрез удлиненного пиджака. Со всем его пугающим обликом трудно было вообразить, что драгон – завсегдатай балов и званых ужинов. Но, на удивление, Сетсея ничуть не смущал его внешний вид, было заметно, что чувствует в костюме он себя весьма удобно.

Мое внимание привлек гофмейстер: он аккуратно раскладывал передо мной шкатулки, открывал каждую по очереди, представляя нашему вниманию великолепные драгоценности.

– По велению князя самые изысканные украшения для вечера на выбор княгине, – немного помпезно объявил он.

Одна шкатулка с золотой гравировкой на крышке оказалась в руках Тиральды, и я узнала ее сразу же. Это был подарок старого князя в день моей свадьбы.

– Выбор за вами, но я бы советовала следовать традициям, – заметив мой интерес, сказала Тиральда и поставила передо мной шкатулку, которую держала. Драгоценные украшения сверкали и переливались, приковывали к себе взгляд. Но все они меркли, уступая по красоте и изяществу диадеме матери Рагонга. Ильнар почтительно кивнул Тиральде, явно соглашаясь с ее словами.

– Диадема соцветия сапфировой луны, поистине величайшее творение ювелиров, – добавил он.

Я вспомнила, с каким трепетом вручал мне этот подарок отец Рагонга. Наверное, будет правильно в свой первый выход почтить память последней княгини Кроуги. С другой стороны, не хочется причинять боль старому князю и самому Рагонгу, напоминая о смерти матери. Пока я сомневалась и бережно смахивала пылинки с бархата, на котором лежало украшение, находчивый Ильнар надел диадему мне на голову, отошел и замер в восхищении. Затем прищурился и размашисто одной рукой нарисовал в воздухе узор. Руны вспыхнули и тут же погасли. Драгон предупреждающе зарычал, Тиральда от этого испуганно ойкнула, а я с возмущением уставилась на гофмейстера. Тот сглотнул, во все глаза уставившись на грозного Сетсея, и затараторил: