Артем начал рассказывать. Собственно, длинной речи не предполагалось: родился, учился и, конечно, всегда хотел познакомиться с отцом.

— А что твоя мать, в смысле Лида, рассказывала обо мне?

— Особенно ничего не рассказывала, но и не скрывала. Говорила, что вы были наглым молодым человеком, что любила вас и не осуждает.

— Мы с ней не очень хорошо расстались.

— Да, вы бросили ее и уехали.

— Я не знал, что она ждет ребенка.

— А если бы знали?

— У меня нет ответа на этот вопрос. Это было слишком давно, слишком. Но я бы помогал тебе. Без отца расти мальчишке плохо. Я из тех людей, что не бросают своих детей. Почему ты не нашел меня раньше? Я бы многое мог дать тебе, помог бы встать на ноги.

— Что теперь об этом говорить? Я вырос и, слава богу, нормально рос, без комплексов.

Они разговаривали долго, кофе в маленькой белой чашке давно остыл, но даже непосвященному было понятно, что беседуют два близких человека, их встреча и болезненна, и радостна, и волнительна.

Вечером Артем пришел к Яценко домой. На этом визите отец настаивал.

— Слушать ничего не хочу! Мне нужно познакомить тебя с женой, показать свой дом. С Анной, с сестрой, я познакомлю тебя позже, она живет в Англии. Кстати, а у тебя какие планы на жизнь? Что ты пошел по моим стопам, одобряю, космонавтика перспективна. А дальше что? Какие задачи ты себе поставил? Ведущий инженер?

— У меня была главная жизненная задача — найти вас, познакомиться с вами. Я ее решил, а все остальное приложится. Ведущий инженер, между прочим, тоже неплохо.

В холле шикарного дома их встретила шикарная женщина. Артем просто открыл рот от удивления, казалось, от нее исходило необыкновенное свечение, так она была хороша.

— Это моя жена, Вера Михайловна, — обыденным тоном проговорил Яценко. — А это, Вера, мой сын. Я узнал о его существовании только сегодня.

— Сын? — удивилась она. — Ты ничего не перепутал?

— Нет, это мой сын и сын Лиды Найденовой.

— О-о-о! Прошлое приходит к нам в дом на своих ногах, — язвительно сказала Вера Михайловна.

— Не паясничай. Я сам удивился, но сегодня Артем подошел ко мне на конференции, и я рад этому.

— А ты, что, тест ДНК делал? — Женщина вела себя так, будто Артема рядом не было, лишь пустое место, которое не нуждалось в том, чтобы эта красивая женщина обратила на него свое внимание.

— Нет, ДНК не делал и не собираюсь, в этом нет необходимости. Артем мой сын, и, давай, корми нас ужином.

На щеках женщины загорелись два алых пятна. Артем понял, что он Вере Михайловне не понравился. Совсем не понравился, а она ему, вот парадокс, понравилась сразу. Таких женщин, как она, он никогда в своей жизни не встречал.

Глава следственной группы Иван Николаевич Кочетов уже многое понял о подозреваемом в убийстве Яценко бывшем участковом Стасе Осипове. Понял он и про другого участника давних событий: Смирноватов знает историю исчезновения и своего пистолета, и пистолета Осипова. Это одна история, в которой каждый из участников имел свою линию поведения. Смирноватов не будет откровенничать со следствием, потому что для него это может иметь серьезные последствия.

Иван предполагал, что именно Николай Смирноватов украл оба пистолета, а потом свой пистолет подкинул. Кто заставил его сделать такой поступок? Вероятно, те, кто покрывал Сашу Вороткина и его друзей. Но Кочетову требовалось добавить еще несколько деталей в портрет бывшего участкового. И в отделе кадров ему подсказали, с кем можно поговорить. Сослуживец Осипова нынче командовал городским управлением ДПС, а начинал вместе со Стасом участковым. Петр Веретенников не удивился визиту прокурора.

— Я никогда не сомневался, что кому-то история с исчезновением оружия и всем остальным, что грязным комом свалилось на Стаса, покажется странной и кто-то начнет задавать руководству полиции неудобные вопросы.

— Какие, например?

— Почему не было возбуждено уголовное дело и не проведена проверка по факту избиения юноши сыном Вороткина. Мальчик скончался.

— Его звали Вася Меньшов. Петр, у вас, как у человека думающего, есть ответы на эти вопросы?

— Да здесь и думать не надо. Нашему мэру очень надо было, чтобы об этой истории все забыли, а Стас не забывал. Ему все равно было, кто преступник — сын мэра или губернатора, известный политик или бомж. Если виноват — должен отвечать по полной. Оказывается, в реальности все имеет значение, и, если твой отец при власти, значит, закон работает на тебя. Сначала Стаса избили, накинулись трое и измолотили дубинками, он почти два месяца с кровоподтеками ходил, ребра и нос ему сломали. Потом эта странно сочиненная история с пистолетами.

— Петр, а кто его избил? Факта нападения на участкового в личном деле не зафиксировано.

— Иван Николаевич, вы как будто первый год в органах работаете. Стас пошел против системы. Не нашли нападавших. Назвали их «неизвестными». А почему в личном деле ничего не записано — это уж не ко мне вопрос.

— Хорошо, давай, как ты говоришь, к странно сочиненной пистолетной истории вернемся. Мне она показалась спектаклем.

— Правильно показалось. Да у Смирноватова все на лбу написано про эти пистолеты.

— Может, что и написано, но доказательств нет.

— Стас его тогда прижал, а он верещал и только говорил, что просили его не лезть в дело мэрского сына, вот и все проблемы оттуда.

— Это тебе Осипов рассказал?

— Кто же еще! А потом еще хуже. Дом у Стаса сгорел, пожар сильный был, и мать в пожаре погибла. Все сгорело дотла, он у меня несколько недель жил, черный ходил весь, как грач. Лежал, молча смотрел в потолок и все спрашивал меня: разве так можно с живыми людьми? А что я ему мог ответить?

— Ну, допустим, озлобился он на весь мир, на все человечество. Что он собирался делать?

— Он замолчал, просто замолчал. Лежал и смотрел в потолок. А потом сказал, что уезжает, решил устроиться на работу на стройку в Подмосковье, там рабочих набирали. Обещал позвонить, но не позвонил. Я сам звонил много раз, сотовый был недоступен. Вот, в общем, и все. Растворился Стас где-то.

— Скажи, Петр, а он хорошо стрелял?

— Да, стрелком он был отменным. А почему вы спрашиваете?

— Ну, есть кое-какие соображения. Пока говорить не могу.

— Со Стасом случилось что-то плохое?

— Пока не знаю.

— Иван Николаевич, если что вдруг узнаете про Стаса, дайте знать. Мы дружили.

— Договорились, Петр. — Кочетову понравился собеседник, и он знал, что правда об Осипове его искренне огорчит.

Тем временем в Москве и ее окрестностях, по месту предполагаемого проживания Станислава Осипова, начались разыскные мероприятия. В людской столичный и околостоличный поток словно закинули большое сито с мелкими ячейками, которые отбирали информацию нужного формата, нужного размера. Фотографии Стаса распространялись не только среди участковых, но и среди добровольных помощников: служб такси, дежурных метро, аварийных служб, а также осведомителей.