— Да ты меня не слушаешь?

— Вы простите, меня в сон клонит, в бараке спится плохо.

— А мы тебе квартиру снимем, если вот сейчас подружимся с тобой. А то я тебе тут про себя все рассказал, а ты в ответ молчишь.

— У меня очень короткая биография.

— Ничего, я послушаю.

И Стас рассказал о себе все. Собственно, скрывать он ничего не собирался, ну, служил в полиции, работа как работа, не лучше и не хуже другой. Ну, выкинули его из органов, искал свою правду, пошел вопреки системе, ну озлобился он на весь свет, это тоже понятно.

Стас прошлым полицейским чутьем понимал, что Хозяин — лидер одной из организованной преступной группировки, но на другой стороне были такие же преступные группировки, называвшие себя по-другому: администрация, управление внутренних дел, местная полиция. Их возглавляли такие же паханы, только они имели в реальной жизни должности, но суть была одна и та же. Если одна сторона отторгла его, хотела уничтожить, а вторая пригрела, значит, он будет воевать, но воевать там, где его принимают, дают кров, дают заработать и ценят, наконец. Та, другая жизнь была так далеко, что казалась миражом, и вот она опять обрела реальные черты.

«Зря я взял этот заказ, сомневался, но взял».

Работы у него хватало, вначале заказы приносил Хозяин, и деньги от каждого пятого заказного убийства он отдавал в общак преступной группировки. Стасу денег хватало. Он знал, что иногда Хозяин давал объявление в газету:

«Принимаем заказы на индивидуальную работу, возможен выезд в другой регион».

Случайных звонков практически не было, работа хорошо оплачивалась, но все же основная часть заказов приходила через знакомых Хозяина, по личным каналам. Осипов не помнил лиц своих жертв, так только — смутные силуэты.

Заказ из родного города принес сам Хозяин и попросил:

— Не отказывайся от работы, меня просили серьезные люди. Заказчик сам хочет с тобой встретиться и пояснить детали.

Стас не приветствовал встреч с заказчиками, но Хозяину отказать не мог. Особого толка от этой встречи не было, маленький человек в шляпе, закрывающей глаза, рассказал о чердаке напротив и о том, что заказ надо исполнить в течение трех дней, пока «объект» снова не улетит по делам в Москву.

Два дня Стас просидел на чердаке совершенно безрезультатно, а на третий день ему повезло. Не повезло Яценко. Стас наблюдал, как он заходил в комнату отдыха и выходил, а потом на какое-то мгновение подошел к окну. Стасу этого времени вполне хватило, и он нажал на курок. В окошке что-то метнулось, но он больше туда не смотрел, в этом не было необходимости, он сделал свою работу, не подвел Хозяина. Он вышел через соседний подъезд по черному ходу и быстро ушел в направлении школы, по такой знакомой и не раз пройденной дороге.

Почему его стали называть Беглый, он не знал, да, впрочем, об этом не задумывался. Беглый так Беглый, и на свое прозвище откликался. О том, что ничего нет случайного в жизни, он понял в своем городе в тот вечер, когда работа была закончена. Он сбежал из родного города, сжег все мосты, но от себя не убежишь, не спрячешься. Стас сделал свою обычную работу и ничего более, но что-то надорвалось внутри, и он почувствовал это, что-то изменилось.

Однажды Артем все-таки решился и подошел к нему. Для себя он называл Яценко папашей, местоимением «он», по фамилии, но никак не отцом.

Это была очередная конференция, посвященная проблемам космонавтики, где спорили о перспективах и путях развития отрасли. Неожиданно интересным был доклад о космической программе Китая, где намечалось создание новой серии исследовательских искусственных спутников Земли, объединенных в многофункциональную космическую систему, предназначенную для промышленного освоения космических технологий. Китайские ученые презентовали нестандартный проект добычи природных ископаемых на Луне, они заявляли, что добыча может решить энергетический кризис, обеспечив человечество энергией на десять тысяч лет вперед за счет редкого элемента гелий-3.

Гелий-3 очень редко встречается на Земле, а вот в лунной пыли его достаточно, гелий можно извлечь из нее, нагрев до шестисот градусов, и полученный элемент отправлять на Землю.

Артем видел, как реагировал на этот доклад Владимир Николаевич Яценко, как оживленно он что-то шептал соседу и комментировал в перерыве.

— Китайцы молодцы! Обгоняют нас на повороте. Гелий-3 можно использовать для питания термоядерного реактора. Это прорыв в атомной энергетике. Космос и атом — это будущее не только Китая, но и России. — Тут Владимир Николаевич развернулся к Артему и спросил: — Вы тоже так считаете, молодой человек?

— Да, это очень интересный проект. Скажите, мы можем с вами поговорить?

— Вы хотите устроиться на работу в нашу космическую фирму? Это в отдел кадров, я не провожу частных собеседований на конференциях.

— Нет, у меня есть работа в Москве, на смежном космическом предприятии. У меня к вам личный разговор, уделите мне десять минут, пожалуйста.

Яценко знакомо нахмурил брови, удивленно посмотрел на него и произнес:

— Через семь минут в комнате отдыха для ВИП-персон, это рядом, организуют кофе. Подходите, поговорим. Но у меня будет только десять минут, не больше.

— Я уложусь в это время, а продолжать ли разговор дальше, будет уже вашим решением. — Его последнюю фразу Яценко не услышал, он продолжал восхищаться с собеседником космической программой Китая.

Он зашел в комнату отдыха бодрой походкой и направился к оробевшему Артему.

— Ну, молодой человек, что такого из разряда личного вы хотели мне сказать?

— Дело в том, Владимир Николаевич, — он не стал держать паузу, а выпалил на одном дыхании, — я ваш сын. Ваш и Лидии Ивановны Гладковой, в девичестве Найденовой. Меня зовут Артем Найденов. Вот, в общем, и все, что я хотел вам сказать.

Яценко молчал и пристально смотрел Артему в глаза.

— Странно узнавать о существовании сына в преклонном возрасте. Что же Лида мне раньше ничего не сказала, не написала никогда, не позвонила?

— Ну, вы же знаете, что мама решает все чужие проблемы и никогда не повесит на человека решение своих проблем.

Артем вдруг решил, что ничего не будет говорить ему о пропавших документах Гладкова и о своих претензиях к несостоявшемуся папаше. Его сердце вмиг отмякло, и он даже почувствовал что-то вроде радости от встречи. Волнение улеглось, ненависть и раздражение, которые заполняли его раньше, полностью исчезли. У Артема возникло ощущение, что отец своим появлением снял этот негатив, как снимают паутину с деревьев.

Владимир Николаевич медленно пил кофе из крохотной белой чашки. Чашка утопала в его крупной ладони и казалась игрушечной.

— Ну, что же, жизнь иногда преподносит фантастические сюрпризы. Расскажи про себя, Артем. — Яценко не назвал его сыном, и это больно резануло ухо и неприятно отозвалось в душе. — Космические программы подождут, когда такие дела есть на Земле.