а другие, находясь на борту, отталкивались шестами. К 9 часам утра мы вышли на почти чистую воду.

Около полуночи большая льдина налетела на якорный канат (чего мы не могли избежать), и сорванное с якоря судно начало дрейфовать. Нас вынесло на мелководье, где дно было утыкано скалами и камнями. Мы зацепили канат за кабестан и налегли на работу с таким усердием, что сумели вытащить якорь изо льда. По воле господа ветер опять подул вдоль берега, иначе нам пришлось бы худо.

В течение последующих 33 дней Джемс делал все, что мог, чтобы выбраться из льдов Гудзонова залива, но только 3 сентября он наконец увидел остров Резольюшен и перед ним опять открылся свободный ото льда океан. Самое тяжелое осталось позади.

22 октября мы прибыли на Бристольский рейд, преодолев в плавании все препятствия — противные штормовые ветры и непогоду. Когда судно ввели в гавань и вытащили на сушу для осмотра, было установлено, что острие форштевня и обшивка кормы сорваны и разбиты вместе с 14 футами киля, сорвана также значительная часть обшивки в других местах; на носу оказались поломки и вмятины, многие шпангоуты дали трещины, а под правым бортом острая вершина скалы, пробив обшивку и доски, на полтора дюйма врезалась в шпангоуты. Обнаружилось и немало других повреждений. Итак, можно считать чудом, что судно все же доставило нас на родину.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Французские пушки среди льдов

После Джемса европейцы более 30 лет не тревожили покой Гудзонова залива и других районов Североамериканской Арктики. Но вскоре после того, как минула половина XVII века, принц Руперт[69] и ряд английских купцов объединились, чтобы превратить открытия на северо-западе в выгодные предприятия. Их целью стали теперь не открытия новых земель, а их эксплуатация. Подогреваемые неугомонным сьёром де Грозейлье, человеком с сомнительной репутацией, и Пьером Радиссоном — двумя торговцами пушниной, перебежчиками из Французской Канады, они основали «Компанию джентльменов-предпринимателей, торгующих в Гудзоновом заливе». В наше время она известна под названием «Компания Гудзонова залива».

В 1668 году Грозейлье отправился на запад на маленьком судне «Нонсач» и основал первый торговый порт для новой компании на реке Руперт. Позднее, когда на склады компании хлынули бобровые шкуры, джентльмены-предприниматели утратили даже тот слабый интерес, который у них, возможно, был к исследованиям как таковым (или, вероятно, даже ко всему тому, что не приносило им непосредственной прибыли), и исследовательские экспедиции на западе полностью прекратились.

Более столетия Гудзонов залив оставался собственностью этой компании. Людей, вторгавшихся в ее вотчину, занимались ли они исследованиями или иной деятельностью, встречали с такой холодностью, которой могли бы позавидовать снега и льды.

Однако нашлись все же люди, которые не посчитались с величием и могуществом джентльменов-предпринимателей. Этими людьми были французы. Продвигаясь на север по суше из Монреаля, они сумели захватить несколько факторий компании в заливе Джемс. Но самое великое оскорбление ее величеству — «Компании Гудзонова залива» — они нанесли с моря. Проведя ряд операций в Гудзоновом заливе, французы захватили все ее фактории, кроме одной.

В 1697 году Людовик XIV решил нанести смертельный удар англичанам на северной окраине нового континента и с этой целью снарядил морскую эскадру под командованием Ибервиля. Но Ибервиль, официально назначенный флотоводцем, был вынужден считаться с находившимся при нем королевским комиссаром. А последний, судя по всему, был политическим комиссаром в духе XVII века, то есть монархического толка, и в его обязанности входило сообщать королю о перипетиях экспедиции.

Таким комиссаром был сьёр де Ла-Потери. И хотя из других источников нам мало известно о жизни этого человека, сам он сообщил кое-какие данные в своем отчете о плавании.

Экспедиция подразделялась на два этапа. На первом этапе стояла задача овладеть Ньюфаундлендом, а на втором — захватить фактории в Гудзоновом заливе.

Первая задача не представляла трудностей. Для 700 кадровых французских солдат, усиленных отрядом канадцев и большим контингентом индейцев, невооруженные, как правило, поселенцы и рыбаки Ньюфаундленда были легкой добычей. За несколько месяцев французы сожгли большую часть маленьких поселков, захватили 700 пленных и перебили 200 рыбаков. Потери французов сводились всего к двум раненым. Ла-Потери самодовольно заявил, что ньюфаундлендцы нуждались в таком спасительном уроке, ибо «обитатели этой колонии не знали никакой религии и… что касается взаимоотношений между полами, то их моральные устои были подорваны».

Благосклонно озарив довольно слабым светом религии мрак Ньюфаундленда, королевский флот отплыл на север, чтобы там сразиться с «грозными» силами англичан, которые состояли из 180 торговцев пушниной, их конторщиков и учеников, разбросанных по побережью на протяжении примерно тысячи миль.

Рассказ Ла-Потери представляет резкий контраст подчас сухим и мрачным отчетам англичан о их первых плаваниях в Арктику. Правда, рассказ этот не слишком правдоподобен, но кто осмелится порицать Ла-Потери за то, что он использовал все возможности, чтобы произвести впечатление на легковерного короля?

ПИСЬМА СЬЁРА ДЕ ЛА-ПОТЕРИ МОНСЕНЬЁРУ ГЕРЦОГУ ОРЛЕАНСКОМУ, РЕГЕНТУ КОРОЛЕВСТВА ФРАНЦИИ

Монсеньёр,

Экспедиция в Гудзонов залив, отчет о которой я имею честь представить Вашему королевскому высочеству, относится к числу самых своеобразных из всех когда-либо туда снаряжавшихся. Ваше высочество не найдет в этом отчете ничего, кроме описания штормов, боев и кораблекрушений.

Королевской эскадре, снаряженной для сего предприятия в 1697 году, пришлось сражаться не столько с дикарями, населяющими эту северную оконечность Америки, сколько с волнами, штормами, льдом, песчаными банками и горами снега. Именно здесь французы проявили всю свою доблесть и восторжествовали над самыми грозными препятствиями, которые только природа может воздвигнуть на пути прославленнейших героев. В самом деле, чтобы достичь Гудзонова залива, нам пришлось пройти через огромное море, которое даже в самые жаркие летние дни остается недоступным из-за противных течений, песчаных банок, непрерывных штормов и ледяных гор. Но эти трудности, непреодолимые для всех других народов, только усиливают доблесть французов. Подобно тем героям, которые ими правят, они не встречают преград, способных отразить их натиск.

Какое счастье для участников этой экспедиции снова увидеть родину, пройдя через столько опасностей, и узнать, что Вашему королевскому высочеству доставили удовольствие их рассказы. Никто не может так оценить доблестные дела, запечатленные в этих повествованиях, как