отношений.

В гостиной оказались распахнуты окна. Стекла сияли чистотой. Небольшой столик был накрыт белоснежной скатертью с изысканной вышивкой по краю.

— Испачкаешь — я тебя поругаю, — предупредила меня Любовь Федоровна.

— Может сверху газетку постелить? — в шутку спросил я.

— Хамишь, — беззлобно заметила Виноградова и крутанулась посреди комнаты. — Как же мне нравится в этом доме. Знаешь, если бы я погибла в другом месте, то точно уже ушла за предел. Никогда бы не согласилась остаться где-то под мостом или на мостовой. Так что мне, можно сказать, повезло.

Подхватив горшок с цветами, Любовь Федоровна перенесла его на другой подоконник. Потом уткнулась носом в лепестки и простонала:

— Как же жаль, что я не ощущаю их аромат. Иногда мне ужасно этого не хватает. Но даже в смерти есть своя прелесть. Начинаешь ценить другие чувства, которые тебе доступны.

На кухне меня ждал ужин. В пузатом глиняном горшке, прикрытым салфеткой, нашлась похлебка с грибами и луком. В плетеной корзинке из соломы лежало несколько ломтей хлеба с семечками. Рядом расположилась вазочка со сливочным маслом зеленого цвета от нарубленного укропа. Небольшой чайник был укутан в полотенце и пахло от него невероятно приятно.

— Интересно, а Фома поужинал? — рассеянно уточнил я, понимая, что порция всего одна.

— За него не беспокойся. Хоть парень и стесняется нашей кухарки, она старательно накормила его всяческими вкусностями и приготовила отменный пирог, якобы для того, чтобы наш парень оценил на вкус начинку. Она этот пирог с собой понесла. Знала, что по дороге угостит Питерского. Я проследила и не заметила никаких зелий, добавленных в еду.

— Хорошо, — усмехнулся я, решив не комментировать ревнивых ноток в голосе Виноградовой.

— Я намекнула парню прикупить по дороге букет для нее.

— И как же вы намекнули? — заинтересовался я.

— Нарисовала на салфетке цветок и положила бумажку сверху на пирог, который девчонка станет ему предлагать.

— Думаете, он поймет?

— Очень надеюсь.

Решив не перебираться в гостиную, чтобы случайно не испачкать скатерть, я уселся за стол и принялся ужинать. Еда была горячей и вкусной. Мне подумалось, что даже завсегдатаи ресторана «Званый ужин» позавидовали бы такому столу. Вытерев рот салфеткой, я поднялся на ноги и собрал посуду, чтобы сгрузить ее в раковину.

— Я сама помою, — фыркнула Любовь Федоровна и махнула рукой.

— Не доверяете?

— Можно и так сказать, — не стала спорить женщина, а потом все же призналась, — ты неэкономно тратишь мыло. И воду льешь без меры. И…

— Слава Искупителю, — я засмеялся, — а я уж и впрямь решил, что вас подменили Любовь Федоровна и вы перестали экономить.

— Иди уже в душ, а потом жди меня с бумагами, — распорядилась Виноградова.

— Какими?

— Мне нужно, чтобы ты подписал график работы…

— Это не может подождать до утра? — с тоской уточнил я.

— Ленивый ты человек, Чехов. Вот не ожидала от тебя такого.

— Профсоюза на вас нет, — усмехнулся я, — До завтра. Прошу ночью и проверять, сплю ли я.

— Я такими вещами не занимаюсь, — отмахнулась призрачная женщина. — Только если мне покажется, что ты зовешь на помощь.

— Даже в этом случае, — с улыбкой ответил я.

Призрак вдруг склонила голову набок и прищурившись, с подозрением посмотрела на меня:

— Чехов, да ты весь светишься от удовольствия. И у меня две версии. Либо ты извращенец и получаешь сильные эмоции от скандалов со мной, либо…

— Ни то и ни другое, — перебил я призрака и прошел в гостиную. — Просто…

Призрак подлетела ко мне и развернула кресло, предлагая в него сесть. С интересом посмотрела на меня.

— Что? — удивился я.

Она тяжело вздохнула:

— Просто, — напомнила она. — Просто что?

Я откинулся на спинку кресла:

— Вечер сегодня был очень хороший.

Виноградова кивнула:

— Значит, все-таки я была права. И ты получаешь разрядку на работе. От выполненных дел. Я, конечно, не осуждаю, самой нравится трогать деньги. Особенно чужие. Это эмоции…

Она на секунду закатила глаза от удовольствия, а затем снова обернулась ко мне:

— Но все ж таки это извращение.

Я только пожал плечами:

— Бывает.

— Хотя это всяко лучше, чем любовь с мертвецами или ещё чего такое. Вот первый пункт меня бы напугал. Признавайся, ты же был не в городской прозекторской?

— Любовь Федоровна, в последнее время я слишком много работаю с мертвечиной, чтобы посещать трупохранилища после всех приключений. И мне правда стоит выспаться.

— Ты не выглядишь слишком усталым, — недоверчиво протянула женщина.

— А вы не выглядите мертвой прямо сейчас. Но мы оба знаем…

— Иди уже, — фыркнула призрачная дама и направилась на кухню.

А я пошел к себе.

Колдовство, простыни и кризис среднего возраста

Извините за опечатки в этой главе. Они будет исправлены в ближайшее время. Баг помешал сделать это сейчас. Зато глава большая)

Заснуть получилось не сразу. Я долго ворочался, и голову лезли мысли про Арину и то, что произошло у ворот жилого комплекса. И только спустя час я наконец провалился в глубокий сон.

Проснулся я за час до будильника. На удивление выспавшимся и бодрым. Встал с кровати, быстро привел себя в порядок, оделся и вышел в гостиную.

— Доброе утро, Павел Филиппович.

Любовь Федоровна уже сидела в кресле, а на столе стоял на подставке чайник, под которым горела свеча. А с кухни слышался звон посуды и тихий разговор.

— Фома помогает Иришке готовить завтрак, — пояснила призрак. — Как спалось?

Я сел в кресло напротив и налил в чашку горячий чай. Сделал глоток и довольно ответил:

— Как младенец. Спасибо за чай, кстати. Очень вкусный.

— Рада, что понравился, — с улыбкой произнесла Виноградова.

С кухни послышались шаги, и на пороге появилась улыбающаяся Иришка, которая вытирала руки о полотенце:

— Вы уже проснулись, Павел Филиппович? А я слышу, что кто-то в гостиной говорит. Как вам чай?

— Вкусный, — ответил я и покосился на сидевшего в кресле призрака.

— Рада, что вам понравился. Скоро и завтрак будет.

Она развернулась и ушла на кухню. Я же покосился на призрака. И Виноградова развела руками:

— Я же не говорила, что сама мешала отвар. Зато я следила, чтобы сквозняк не затушил свечу.

Я сделал ещё один глоток и кивнул:

— И на том спасибо.

Виноградова покачала головой:

— Все-таки твоя секретарша на тебя плохо влияет. Ты даже ругаться не хочешь. Уж не знаю, что между вами произошло…

Я пожал плечами:

— Абсолютно ничего.

Любовь Федоровна недовольно поджала губы, но согласилась:

— Ну да. Ничего.

Разговор прервала Иришка, которая внесла в гостиную поднос, на котором была большая тарелка с оладьями и небольшой соусник.

— Завтрак, мастер Чехов, — произнесла она и поставила поднос передо мной:

— Тогда зовите Фому к завтраку, — ответил я. — И сами садитесь. Чайник ещё горячий.

Иришка замялась, видимо не решаясь, и я добавил:

— Так принято в этом доме.

Кухарка кивнула и снова скрылась в кухне. А через секунду, за стеной послышались голоса. И Иришка вышла в гостиную уже с Фомой:

— Доброе утро, вашество, — поприветствовал он меня и сел за стол. Кухарка села рядом с ним, едва не зацепив Любовь Федоровну. Призрак с проклятиями успела взлететь к потолку в самый последний момент. Правда, кухарка тут же вскочила, с удивлением глядя на сиденье:

— Какое оно холодное! — выпалила она. — Прямо ледяное.

— Сквозняк, — спокойно ответил я и кивнул в сторону открытого окна.

Девушка вернулась в кресло, поерзала, словно устраиваясь поудобнее. И смущенно произнесла:

— А теперь вроде нормальное.

— Давайте пить чай, — вклинился в разговор Фома.

Как мне показалось, слуга понял причину могильного холода кресельной подушки. И теперь старался сменить тему разговора. Он взял чайник и разлил по чашкам настоявшийся отвар.

— Спасибо, — поблагодарил я слугу и взял с блюда оладий. Обманул краешек в брусничный соус и попробовал его.

— Ну как? — тут же с волнением спросила Иришка.

Я прожевал кусочек, сделал глоток чая и ответил:

— Просто великолепно. Вы настоящий мастер.

Щеки девушки зарделись:

— Скажете тоже, — смущённо ответила она. — Какой я мастер.

— Самый настоящий, — заверил я девушку и взял еще оладий.

За завтраком я успел предупредить Фому, что сегодня мы снова проведем день в разъездах. Слуга кивнул, и когда блюдо опустело, он поднялся с кресла и направился перегонять машину. Я же еще раз поблагодарил Иришку и спустился в приемную. Аккурат к моменту, когда в помещение вошла Арина Родионовна.

— Доброе утро, мастер Чехов, — поприветствовала меня девушка.

— И вам, — ответил я, и в комнате повисло неловкое молчание. Которое пришлось нарушить мне:

— Вы не передумали помогать мне в делах?

— Конечно нет, — тут же ответила секретарь, и я кивнул:

— Тогда прошу. Фома уже наверняка подал машину.

* * *

Первым делом на сегодня я решил попытать счастья с крадеными простынями. Уже в машине