Пара попыток добиться своего, пустив в ход руки, обернулась «душеспасительной» беседой с двумя суровыми ярославскими мужиками, которые, придя на личный депутатский прием под видом обычных просителей, популярно объяснили Питбулю, как принято в здешних краях карать подобного рода «удальцов». Идея отправиться ко дну на середине Волги со штанами, заполненными песком, ему крайне не понравилась, поэтому он благоразумно убавил обороты.

Зато в столице Вингров оттягивался вовсю. Здесь он позволял себе очень многое. Даже слишком. Останавливаясь в «Онтарио», свободное время он посвящал красоткам, работающим по вызову. Прикормленные им сотрудники отеля, которые обеспечивали незаметный проход девиц в номер и их эвакуацию из номера, о его похождениях хранили молчание, поэтому депутат Вингров успешно сохранял реноме если и не аскета, то уж и не завзятого бонвивана.

Но однажды прозвенел первый звонок, давший понять, сколь хрупко и ненадежно его кажущееся благополучие. Полгода спустя он случайно узнал в работавшем на автобазе Боре-Кардане своего однозончанина, который в одно с ним время отбывал срок в другом отряде чернореченского ИТК. Так-то они никогда не пересекались и тем более лично не общались ни разу. Но даже сама эта информация сразу же внесла в жизнь Питбуля струю тревоги и не самых приятных ожиданий.

Особенно неуютно Вингров стал себя чувствовать после того, как однажды ощутил на себе изучающий, слишком уж внимательный взгляд Кардана. До него вдруг дошло: тот что-то почуял, и теперь он рискует оказаться разоблаченным. Впрочем, некоторое время спустя водила вдруг утратил к нему всякий интерес, возможно, решив, что обознался. Питбуль несколько успокоился, однако ненадолго. Еще полгода спустя один из его соглядатаев доложил хозяину, что видел Кардана, который выходил из офиса «Сладкого айсберга».

От подобной новости Вингрову стало по-настоящему дурно. Значит, и Колька Двинцов продолжает копать под него, чтобы вернуть папашин бизнес, и его, Вингрова, работники работают на сына своего бывшего хозяина?! Не менее чем на неделю Питбуль вновь потерял сон и аппетит. Впрочем, спешно прозвонив все контрольные точки местной административно-судебной системы власти и не обнаружив со стороны Двинцова-младшего каких-либо, даже минимальных бумагодвижений, он снова успокоился – мало ли зачем к Николке-кулинару бегал бывший зэк Боря-Кардан? Может, только для того, чтобы попросить на бутылку?

Однако настоящий звонок прозвенел погребальным колоколом в тот миг, когда владельца автопредприятия Вингрова встретил все тот же Кардан и сказал ему то, что едва не стало причиной хозяйского инфаркта: «Здорово, Питбуль!» Как он смог его раскусить, Вингров догадался сразу – Кардан видел его недавнюю перебранку с инженером и то, как он непроизвольно дергал себя за щеку. Проклятая привычка! Как же она его подвела!

Неведомо какими силами Питбулю удалось в тот критический момент сохранить самообладание, но именно тогда он понял – от Кардана надо избавляться. И чем скорее, тем лучше. Тем же вечером Вингров отдал все необходимые распоряжения. Когда на следующий день ему сообщили, что Кардан и экспедитор разбились насмерть, он впервые за много дней почувствовал, как разжались невидимые тиски, сдавливавшие его голову безжалостной хваткой.

Летним днем, получив извещение о повестке очередного заседания комиссии Госдумы, в ведении которой был транспорт, Вингров созвонился с отелем «Онтарио» и заказал свой любимый люкс. Оставшееся свободное время он потратил на поездку в Репное, где возводил себе дом-замок, на посещение массажного салона, ресторана, местного театра, где ставили оперу здешнего автора на историко-патриотические темы… Оперу, тем более провинциальную, Вингров на дух не переносил, но он обязан был соблюдать политес, корча из себя патриота и радетеля своего региона, а также всей страны в целом. Учитывая данный фактор, пусть даже и с трудом сдерживая зверскую зевоту, он от начала до конца терпеливо просмотрел вокально-музыкальное повествование на тему противостояния славян и викингов.

Напоследок Питбуль съездил на корпоративную базу отдыха, где в компании своих подельников-сподвижников – Шарпунина, Халтыша и прочих, а также «вип-эскортных» девиц, вволю поел шашлыков, попил классного пива и на всю катушку покуролесил с легкодоступными очаровательницами.

Прибыв в столицу, Вингров вновь окунулся в свою депутатскую, а также гостинично-развлекательную жизнь. Отсидев несколько часов на заседании комиссии и сумев протолкнуть в обсуждаемый законопроект несколько поправок, оплаченных их заказчиками, Питбуль вернулся в «Онтарио». Входя в свой номер, он неожиданно заметил горничную Фаину Лантухину, которую до этого почему-то вовсе не замечал, воспринимая ее лишь как элемент гостиничной обстановки.

Наверное, сегодня она показалась ему очень интересной и привлекательной во многом потому, что надела новую униформу, куда более элегантную, нежели прежняя. Поймав горничную за руку, он указал кивком на дверь своего номера, пошевелив пальцами растопыренной пятерни, что означало: хочу тебя, предлагаю пятьсот баксов. Вначале несколько обалдев от столь неожиданного предложения, Фаина, в конце концов, все же изъявила благосклонность, однако попросила его подождать хотя бы час, чтобы успеть управиться с неотложными текущими делами.

С неохотой согласившись малость перетерпеть, Вингров удалился в номер, чтобы там, между делом, предвкушая волнительный момент, поработать над еще недочитанными законопроектами. Впрочем, подобная затея вызвала у него изжогу при одном лишь виде кипы бумаг, поэтому Питбуль, завалившись на диван, лениво перелистывал номера «Пентхауса» и «Хастлера», облизываясь и покряхтывая при лицезрении глянцевой «обнаженки». До вожделенного визита Фаины оставалось еще полчаса, когда в дверь раздался негромкий робкий стук…

«Волга» мчалась по трассе в сторону заката, и поэтому солнце светило хотя еще и сверху, но уже с предвечерней стороны небосклона, на котором начала разгораться вечерняя заря. Подуставшие за время поездки опера лишь время от времени перебрасывались парой слов. Когда они пролетали по мосту над одним из притоков Камы, в кармане Гурова запиликал его сотовый. Оглянувшись в сторону Стаса, Лев пояснил:

– Петр…

– Да это я уже понял! – кивнул тот. – «…Как хорошо быть генералом!..» Но это – смотря для кого. А вот я не хотел бы в генералы…

– Да вот и я не рвусь… – включая связь, согласился Гуров.

Орлов, поздоровавшись, с ходу поинтересовался тем, как у оперов идут дела и когда они собираются вернуться домой. Узнав, что дела идут неплохо и они уже в пути, генерал удовлетворенно хмыкнул и спросил:

– Ну а кроме того, как вы там в Романово всех на уши поставили, больше ничего похожего не натворили?

– Не-е-е-т! Конечно же, нет! – убедительно заговорил Лев. – Если не считать того, что именно мы утопили «Титаник», взорвали башни-близнецы и синтезировали новый, особый сыскной вирус гриппа на базе свиного. А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо… Чего ты привязался к этому Романово? Министерство, что ли, пилит?