Придя на работу задолго до восьми, Гуров с удивлением увидел Стаса, который пришел еще раньше его. Стоя на пороге, он остановился и приложил ко лбу руку козырьком, как бы не веря собственным глазам:

– Привет! О, что мои узрели очи?! Лишь занялся рассвет, а Стас уж на работе! Сместились, видно, ось и плоскость мирозданья!.. – с трудом сдерживая смех, продекламировал Лев в эпическом ключе.

– Привет-привет!.. Как сказал бы Петр, в полку клоунов прибыло, – окинув его хмурым взглядом, суховато ответствовал Крячко.

– Вот – живое подтверждение значимости нормальной, здоровой семейной жизни для поддержания стабильного психологического тонуса, – обменявшись с ним рукопожатием, улыбнулся Лев. – Стоило выпасть из жизни кое-какой личной составляющей, как она тут же приобрела безрадостные, тусклые тона. Что, с Виллиной – все, расстались?

– Расстались, – досадливо отмахнулся Станислав.

Морщась и вздыхая, он поведал о вчерашнем телефонном разговоре с Атапиной. Как оказалось, в жизни и ее самой, и всего театра в целом за последние два дня переменилось очень многое. В тот же день, когда приятели отправились в Лесокамск, Виллине позвонил незнакомый мужчина, который говорил по-русски с сильным акцентом. Звонивший сказал, что он – член той самой делегации из Евросоюза, что приезжала в «Айседору» год назад. Увиденное в театре его необычайно впечатлило и он этот год потратил на то, чтобы пробить в соответствующем ведомстве ЕС по культуре решение на то, чтобы пригласить труппу театра на Запад, причем чтобы ее состав во главе с худруком получил по меньшей мере пролонгированную визу или даже вид на жительство.

Виллину его предложение очень заинтересовало, поскольку позволяло одним махом решить все ее нынешние проблемы. Как оказалось, звонивший уже находился в Москве. Они встретились в том же кафе, где у нее было свидание со Стасом. Приятно удивив гостя неплохим владением французского, Атапина обсудила с ним все детали предполагаемого перемещения театра «Айседора» за рубеж. Тот в качестве места «приземления» отбывшей из России труппы предлагал два варианта – Бельгию или Австрию. Подумав, Виллина выбрала Бельгию. Предпочтение этой стране она отдала прежде всего потому, что хорошо владела французским, который в Бельгии был достаточно широко распространен.

Сообщив Стасу об этой новости, Виллина добавила, что ее гость сделал ей и другое предложение – руки и сердца. Поэтому она уже видела себя в недалеком будущем полноправной гражданкой королевства Бельгия и успела переговорить со своей труппой, подавляющее большинство охотно согласилось на заграницу. В числе «отказников» оказались лишь солист мужской части труппы, который совсем недавно женился на менеджерше крупного банка и там же нашел себе работу по своей основной специальности – программиста, и любимица Виллины Катя Топоркова. Причина была та же самая – она собралась замуж, что в любом случае подразумевало ее уход из шоу – многие ли мужья согласятся на то, чтобы его благоверная, по сути, нагишом прыгала по сцене перед чужими мужиками?

– Вот и расстали-и-сь, вот и расста-а-лись мы навсегда… – включая свой ноутбук, сочувственно пропел Гуров строчку из некогда чрезвычайно популярной песни. – Ладно, Стас! Стоит ли кручиниться? Ты у нас еще парень молодой. К тому же у тебя есть та, которая от тебя не уйдет к другому ни при каких обстоятельствах. Я имею в виду шаманку Веру. Вот отпустят ее духи тайги на пенсию, она и приедет к тебе. Будет камлать, улучшать погоду над Москвой, способствовать повышению раскрываемости… Все будет хорошо! Кстати, а что ты там ищешь в Интернете?

– Да уже нашел… – несколько оживившись, сообщил Крячко, щелкая мышкой. – Список ЧОПов и детективных агентств. Вот частных детективов придется искать по нашим каналам, они же числятся на учете в городском УВД. Теперь собираюсь пробить через Интернет журналистку Юлию Царицыну.

– Я уже пробивал, еще вечером… – безнадежно махнул рукой Лев. – Нет такой в московских СМИ! То есть она здесь или на нелегальном положении, или…

– …Или? – вопросительно посмотрел на него Стас.

– Ушла из журналистики, где ее найти проще простого, и устроилась, скажем, референтом в какую-нибудь производственную или финансовую структуру. А вот там ее найти будет намного труднее. Зарегистрирована она, скорее всего, в Перми. А живет – здесь. Придется ставить на уши всех наших участковых, обзванивать все фирмы и компании… Работы будет бездна. Мне вчера Амбар докладывался. Говорит, рыл чуть ли не на три метра в глубину, и никаких результатов. Голова болит заранее. Петр-то еще не звонил?

Крячко отрицательно мотнул головой и пояснил:

– Да его, как я слышал, спозаранку вызвали в министерство. Все никак не уверятся в том, что наши «клиенты» – беглые уголовники. Особенно насчет Вингрова сомневаются. Этот же главный ППРовец Фырпис на каждом углу трубит, что «светлый облик» его товарища по партии нехорошие менты собираются злонамеренно опорочить. Даже собирается подать на Главк иск в суд о взыскании морального ущерба.

Гуров удивленно посмотрел на Стаса, удивляясь его осведомленности.

– Откуда столь интересная информация?

– Жаворонкова в коридоре встретил, он рассказал… – начал пояснять тот, но в этот момент в дверь раздался негромкий стук.

Опера разом взглянули на дверь, после чего молча переглянулись. Они сразу поняли, что это кто-то незнакомый. Но кто?!

– Это – ОНА! – неожиданно произнес Лев, снова поворачиваясь к двери. – Войдите, не заперто!

Дверь открылась, и в кабинет оперов вошла… Людмила Иванцова. Ее они узнали сразу, хотя видели всего лишь на давнем снимке, и то всего один раз. При ее появлении, хотя интуиция их не обманула, приятели все равно пребывали в некотором ступоре – слишком уж неожиданным для них оказался этот визит.

– Доброе утро… – улыбнулась гостья. – Может, предложите присесть?

– Да-да, конечно! – Опомнившись, Гуров поднялся и подвинул ей стул. – Доброе утро. Очень рады вас видеть. Вас как лучше называть – Людмила, Юля?

– Благодарю! – девушка кивнула, опускаясь на стул, и пояснила: – Наверное, Юлия. Я к этому имени уже привыкла. Людмила умерла. А с ней все то, что мне всегда хотелось забыть.

– Юля, вы пришли оформить явку с повинной? – обретя дар речи, спросил Крячко.

– О чем вы говорите? – чарующе рассмеялась гостья. – Мне в чем виниться-то? Я никого не убивала. А пришла к вам только потому, что решила помочь вам избегнуть лишней и никчемной траты времени. Когда мне знакомые сообщили, что в Лесокамск приехали двое сыщиков из Москвы, я сразу подумала о том, что к вам, по возвращении, обязательно надо будет зайти. Должна сказать, вы достойны своей репутации лучших оперов. Нет-нет, это я не в порядке лести. Вы и в самом деле явили весьма незаурядную логику и смекалку.

– Конечно, слышать подобные оценки всегда приятно… – усмехнувшись, покачал головой Лев. – Но, коль уж вы у нас, то хотелось бы услышать, отчего же умерли эти двое – бесспорно! – нехороших людей и каково ваше в том участие. Кроме того, хотелось бы узнать, почему и как именно Людмила Иванцова превратилась в Юлию Царицыну.