Однажды мы играли в карты на желание. Я проиграл. И один хитрый мальчишка сказал:

– Ударь дурака!

Я смутился.

– Что, не можешь? Я всегда знал, что ты трус и девчонка! – злобно рассмеялся тот мальчишка. Тогда я обиделся:

– Это я не могу? Я, что ли?

– Ты, ты… – дразнил он меня. Тогда я подошёл к песочнице и легонько ткнул больного мальчика в спину.

– Так любой может! – усмехнулся негодный мальчишка. – Ты пни его ногой…

Когда от моего удара больной мальчик упал лицом в песок, он поднялся и выпучил на меня свои глаза. На его лице при этом была всё та же бестолковая улыбка, но вдруг его губы скривились в мерзкой безобразной ухмылке…

В тот миг я жутко испугался и, не контролируя себя, ударил мальчика по лицу… У него пошла кровь носом. Но – о, ужас! – остановиться я уже не мог и колотил его, пока меня не оттащил кто-то из взрослых. Бедного мальчика с сотрясением мозга увезли в больницу…

Моим родителям тогда с трудом удалось убедить мать больного мальчика, чтобы та не обращалась в милицию. Вскоре они выехали из нашего дома, и с тех пор я не видел этого мальчика. Во дворе же меня стали уважать, а я сам вспоминал об этом случае со стыдом, не понимая, что же привело меня в такую ярость…

Вот, ту же самую ухмылку, что на лице слабоумного мальчика, я видел сегодня, взглянув на Чемберлена. С ним однозначно что-то не так!

Я, конечно, понимаю, тебе хочется известности, простора для творчества, но мой тебе совет – не соглашайся… Впрочем, слушай только голос своего разума!

***

Литвинов сходил по ступенькам вниз. В это самое время по лестнице поднимался детектив Джонсон в штатском. Литвинов видел его мельком в здании Нью-Йоркского центра (в тот день, когда погиб Дэвис) и успел забыть его лицо. Теперь они встретились глазами, и пошли каждый в свою сторону. Но Джонсон в силу своей профессии обладал превосходной зрительной памятью. Лицо старика, встреченного им на лестнице, показалось ему знакомым. У двери квартиры Кэтрин Вильямс он, наконец, вспомнил, где видел его, и тогда опрометью бросился вдогонку…

Когда Литвинов услышал нарастающие звуки шагов, то, не отдавая себе отчёта, кинулся наутёк. Он выскочил на улицу и, сбивая прохожих, понёсся со двора. Не слыша, что кричат ему люди вослед, он бежал, не оглядываясь, и не заметил, как оказался на проезжей части… Водитель автомобиля затормозил, но было уже поздно. От удара Литвинов отлетел и тяжело грянулся на асфальт…

Тем временем, к Ричарду Чемберлену наведался незваный гость… Высокий смуглый господин стоял посреди его кабинета.

– Это вы? – испугался Чемберлен, вставая с кресла.

– Вы оплошали! – мрачно промолвил господин.

– Я вас не понимаю, – задрожал Чемберлен.

– Она теперь ни за что не пойдёт с нами! Вы не оправдали нашего доверия… Выйди из него вон!

Господин взмахнул рукою; главный редактор «Нью-Йорк Таймс» закричал истошным голосом и вспыхнул как факел. В кабинет вбежала секретарша и остолбенела, глядя на своего шефа, который, охваченный пламенем с ног до головы, шёл к окну… Стекло треснуло. Чемберлен грянулся вниз с тридцатого этажа нью-йоркского небоскрёба…

***

Штат Коннектикут. Нью-Хейвен.

Молодой преподаватель истории и философии Эдвард Джонсон смотрел телевизор и от скуки переключал с канала на канал. Но вдруг послышались шаги в коридоре. Он обернулся и увидел незнакомца в чёрном костюме и белой рубашке. Джонсон вскочил с места, как ошпаренный, и в испуге закричал:

– Как вы сюда попали? У меня включена сигнализация…

– Мистер Джонсон, для меня открыты все двери в мире этом! – усмехнулся незнакомец и спокойно уселся в кресло. – С вашего позволения…

– Что вам надо? Я вызову полицию! – пригрозил Джонсон и, видя, что незнакомец не торопится уходить, подбежал к телефону и стал нажимать на кнопки.

– А где же гудки? – засмеялся господин.

«Их нет», – подумал Джонсон, прислушавшись. Тогда он схватил свой мобильный телефон, но тотчас села батарейка в нём. Джонсон страшно перепугался, бросился к выходу, выключил сигнализацию и попытался открыть дверь, но та не поддавалась…

Наконец, он вбежал в гостиную и уставился на незнакомца.

– Ну, и как долго вы будете метаться по квартире? – усмехнулся господин, глядя в беззвучный телевизор, в котором мелькали каналы.

– Да кто вы такой? Что вам от меня надо? – вскричал Джонсон.

– Мне открыты твои помыслы, Эдвард, – не пытайся пролезть в окно. Тебя снова постигнет неудача!

– Откуда вы? Неужели… – Джонсон не договорил и опустился на диван, не отрывая взгляда от гостя.

– Да, ты прав. Я именно тот, о ком ты сейчас подумал! Ты профессор философии, а эта, с позволения сказать, «наука», когда-то была тесно связана с религией. Мог бы и сразу догадаться!

– Что вы от меня хотите?

– Я хочу исполнить твоё самое заветное желание…

– В обмен на душу мою?

Темный господин громко рассмеялся:

– Душа… Она принадлежит Свету или Тьме! Всё решает сам человек на протяжении своей жизни… Американцы! Вот, вы говорите о вере в Бога, а живёте по моим законам! Лицемеры! Думаете, Богу нужно, чтобы Имя Его превозносили без конца? Он желает одного – чтобы вы оставались Людьми, а вы уподобились скотам. Вам дан Закон, в котором сказано: «каждому воздастся по делам его». Нельзя ведь служить двум господам! А что вы делаете?

Угождаете плоти своей, не храните чистоты и предаетесь блуду… Венерические заболевания, ВИЧ и СПИД служат наградой вашему телу, а огонь преисподней – воздаянием душе вашей.

Грызёте друг друга… И всё вам мало! Есть деньги, вам ещё хочется. Всё больше и больше! Не довольствуясь миллионами, гонитесь за миллиардами, переступая через кровь и слёзы. Думаете, на том свете ваши деньги имеют цену? С собой в могилу вы не унесёте их! А смерть приходит, когда ее не ждёшь…

Это жалкое зрелище – богачи, горящие во Тьме за свои сокровища… Как они вопят и жалуются! Ха-ха-ха. Мне не нужна твоя душа, Джонсон. Она и так достанется мне, когда придёт время. Но я могу избавить тебя от мук Ада! Я исполню твоё самое заветное желание. И даже могу сказать, какое оно…

– Что я должен сделать? – спросил, побледнев, Джонсон.

– Бог дал тебе дар, но ты забыл и о Боге, и о даре! А видеть во снах древние битвы, обряды египетских жрецов, гладиаторские бои на арене… Дух захватывает, не правда ли? Я открою тебе абсолютное знание об этом Мире! Ты будешь пророчествовать и подготовишь пути для нового мессии… Тебе осталось лишь пройти один-единственный обряд. Сделай последний шаг навстречу счастью своему!

– Я согласен! – тотчас, без сомнения и колебания, торжественно проговорил Джонсон.