Диана…

При одной мысли об этой упрямой девчонке, сердце сладко сжималось. Потерять её, не успев толком обрести? Ну уж нет! Чем Калем заслужил подобное? Чем заслужил смуту отец? Тем, что позволяет сыновьям жениться по любви?

Диана…

К ней хотелось лететь. Возвращаться. Говорить неустанно…

… она умная.

Диана. Она стала толчком, катализатором… тем человеком из-за которого мятежники поторопились. А если бы не она, никто так и не узнал, о том, что для императорской семьи уготовано. И стоит сказать ей спасибо. Не только за это…

За то, что ворвалась в его жизнь. Встряхнула. За то, что такая…

Калем спешил по коридорам дворца и очень опасался, что его взъерошенный вид и появление с утра пораньше сильно напугают его невесту… Его? Конечно, его. Больше он ни с кем не собирается ей делиться.

Калем замер перед дверью. Стоит ли тревожит Диану сейчас? Её и без того пугает его внимание и напор. Даже не так. Настораживает.

Диана слишком долго считала себя калекой, девушкой на которую без приданого или титула не взглянут даже. Понятно, почему она влюбилась в Маркуса стоило ему только обратить на неё внимание. Ей хотелось настоящих чувств.

А Калему хотелось… чтобы эти настоящие чувства у неё были только к нему.

Решительно постучал и немного отступил, оправив края камзола.

Дверь открыла Мадина и вид имела… Глаза припухли от слёз, некрасиво покраснел нос и на шее выступили пятна. Оттопырилась и тряслась нижняя губа.

Сердце тревожно дрогнуло, а внутри всё похолодело…

– Что с Дианой? – глухо спросил Калем, не узнавая собственный голос. Отодвинул камеристку и вошёл в комнату.

– Ваше Высочество, – с кровати поднялся врач и его обеспокоенный взгляд и побледневшее лицо…

Калем стремительно подошёл к Диане, которая, казалось, просто спала. Но… стоило присмотреться, как сразу стала заметна болезненная с зелёным оттенком бледность, сухие, обескровленные губы, синеватые в уголках и беспокойное дыхание.

– Ещё вечером всё было хорошо. Что произошло? – поинтересовался Калем, повернувшись к врачу. Сердце сжималось от волнения и стоило большого усилия оставаться спокойным и рассудительным.

– Я… Знаете, – врач вытер лоб платком и вздохнул. – Я дал ей настойку для поддержания сил и энергии… Подождите, – спешно остановил он, видимо, заметив, как изменилось лицо Калема. – Я тоже сперва подумал дело в этом: весь день ходила, утомилась, побочных эффект… Но нет.

– Что тогда? – нахмурился Калем, уже предчувствуя дурное.

– Лекарства, как и артефакт, лишь сняли симптомы. Они не помогают… – это было произнесено таким тоном…

Калем поборол желание ударить врача и сухо произнёс.

– Не надо хоронить её раньше времени.

– Простите, Ваше Высочество, но я ничего не мо…

– Что с Маркусом? – перебил Калем, заставляя мозг соображать, не поддаваясь панике.

– С Маркусом? – тупо переспросил врач.

– С Диамаром, что? Ведь если лекарства не помогают, то ему тоже должно было стать хуже. Что с ним? – сдержанно повторил Калем.

– Но с ним всё в порядке, – растерянно пробормотал врач и упал на табуретку. Уставился взглядом в угол и пояснил: – Утром я осматривал его… ещё удивился, что он так быстро встал на ноги…

Калем прикрыл глаза, тяжело выдохнув. В голове вспыхнул разговор с Софией Диамар.

«Я дам ему противоядие…».

Противоядие… не лекарство, а именно противоядие. Проклятье! И потом она снова спрашивала, может ли она дать Маркусу «своё лекарство».

– Леди Диамар отходила от Маркуса? Она выходила из палаты? Приносила что-нибудь?

Врач удивлённо хлопнул глазами.

– Откуда мне знать? Я не слежу за посетителями…

Калем сорвался с места, лишь задержавшись на пороге.

– Осмотрите всех участниц отбора, камеристку, слуг и ещё тех, кто общался с Дианой. Спрашивайте, узнавайте, можете ссылаться на меня. Всех, у кого окажутся малейшие признаки заражения, отправляйте в лазарет. Это приказ, – бросил взгляд на Диану и вышел.

Путь до лазарета показался вечностью. Мысли набатом стучали в голове и болью отдавали в висках. Калем бессильно сжимал кулаки, сдерживая бесполезную ярость. Сейчас надо действовать. Только действовать и ничего больше.

Мысли о том, что он может потерять Диану безжалостно гнал прочь…

Охранник был на месте, разговаривал с санитарной сестрой.

– Ваше высочество! – подорвался он с места и отвесил поклон.

Калем лишь отмахнулся.

– Леди Диамар покидала стены лазарета?

– Диамар? – охранник опустил взгляд в журнал. – С двенадцати ночи до пяти утра. Сказала, что ей нужно домой: освежиться и сменить туалет.

Калем глухо зарычал и ударил по столу кулаком, заставив санитарку вздрогнуть.

– Но… вы не отдавали приказ её не выпускать… – виновато произнёс охранник. Калем глубоко вздохнул и кинулся в палату.

Маркус сидел за столом и вид имел до отвращения здоровый. И такая ярость охватила Калема…

Какого… демона… он сидит тут, такой бодрый, пьёт чай, а Диана лежит в болезненном забытье?!

Взгляд сконцентрировался на лице Софии.

– Где противоядие? – голос звенел от напряжения.

– Я не понимаю, о чём вы? – невинно отозвалась она и смахнула со стола крошки. – Вы сами запретили мне…

– Где, чёртово, противоядие?! – не выдержал Калем и схватил Диамар за горло. Сжал и немного приподнял, отрывая её от стула. Её глаза испуганно расширились, изо рта вырвался хриплый стон.

– Что вы творите?! – кинулся Маркус, но ближе подойти не осмелился.

– Я? – ледяным тоном спросил Калем, повернувшись к нему. – Где противоядие?

– Я не поминаю… – растерянно произнёс Маркус, тревожно глядя на мать.

Калем разжал руку, давая Софии обмякнуть.

– Если Диана умрёт… – начал было он, но осёкся. – Впрочем, неважно, каким будет исход. А противоядие я найду…

– Вы… мне угрожаете? – сипло выдавила Диамар, держась за горло. – Вас… да вы…

– Всё равно, – безразлично произнёс Калем. – Последний раз… по-хорошему, где противоядие, которое вы дали своему… сыну? – оставаться спокойным становилось, всё труднее. Калем очень старался не натворить глупостей, но если выбора не останется…

– Подождите! – воскликнул Маркус и закусил губу. – Я знаю, где оно. Я покажу…

Калем отошёл от Диамар и брезгливо вытер руку о штаны.

– Пошли, – сухо велел он, мотнув головой.

– Маркус, не смей! – надо же… у кого-то голос прорезался… – Он ничего не сделает! Не посмеет! А я… Я ещё напишу жалобу! Я…