Ощупывая верхнюю челюсть, Таран свернул на знакомую тропинку в камышах и вскоре как сквозь землю провалился.

Ласковое весеннее солнышко постепенно клонилось к горизонту, заставляя пичуг заходиться тревожным щебетом: «Зачем, зачем, зачем?» Где-то монотонно тарахтел поезд, и ветерок доносил до Тарана металлический женский голос, требовавший что-то с чем-то сцеплять. Черные кусты были покрыты зеленью, как будто кто-то прошелся вдоль леса с пульверизатором. Среди травы, попершей из земли, сновали рыжие мураши.

– Привет, – сказал Таран в трубку мобильника, – это я.

– Куда запропастился? – недовольно спросил Грифон. – Почему на связь не выходишь?

– Трубу отключил.

– Зачем?

– Дела были.

– По-моему, у тебя сейчас одно дело.

– Им-то я и занимался, – загадочно произнес Таран.

Он смотрел на дом. Труп успели унести со двора, но настроение обитателей от этого не улучшилось. Кучка людей стояла у поврежденного окна, отчаянно жестикулируя. Из окна высунулся очкарик в красной футболке и что-то заорал, грозя кулаком. Двор опустел.

– Надыбал что-нибудь? – В голосе Грифона прорезалось неподдельное любопытство.

– А как же, – сказал Таран.

Грифон прочистил горло.

– Ну? – произнес он.

– Гну, – засмеялся Таран.

– А без понтов?

– А без понтов, кранты Соловью.

– Погоди. – Грифон волновался все сильнее. – Ты сказал, кранты? Разве его валить сказано?

– А разве нет?

– Но сперва ведь до общака добраться нужно.

– Доберусь, – сказал Таран беспечно.

– Знаешь как?

– Когда хата Соловья взлетит на воздух со всеми обитателями, останется только зайти туда и поискать.

– Э, э! Не так быстро! – вскричал Грифон. – Как на воздух?

– Я в саперном деле мастак, – доверительно сообщил Таран. – Короче, напичкал дом пластидом под завязку, установил взрыватели. Скоро нажму кнопочку и бах! Понеслась душа соловьевская в рай…

– Кнопочку?

– В наше время без дистанционного управления никак. – Таран издал смешок. – Вот я сейчас в пяти километрах от Соловьева нахожусь, а он не ведает, что его жизнь от нажатия моего пальца зависит.

– Ты псих! – заорал Грифон. – Кто тебя просил?

– А кто мне запрещал? Я не понял, ты наезжаешь на меня, что ли? Барыгу пожалел?

– Погорячился.

– Облейся водичкой, если такой горячий.

– Значит, ты дом заминировал, – уточнил Грифон.

– А сам пока смылся, от греха подальше, – подтвердил Таран.

– Когда рвать собираешься?

– Может, сейчас, может, ближе к вечеру. Пока не решил.

– Черт! Плохо тебя слышу.

– А я тебя – хорошо?

– Алле!!

– Я здесь, – сказал Таран.

Грифон несколько раз подул в трубку:

– Алле-у, алле-у? Не слышу ни хера! Погоди, братан, я, видно, в зону недосягаемости забурился. Сейчас перезвоню.

«Конечно, перезвонишь, – насмешливо подумал Таран, – куда ты денешься. Но не прямо сейчас, а чуток попозже. Сперва ведь тебе необходимо Соловушку своего ненаглядного предупредить, верно?»

Он угадал. Грифон вышел на связь не сразу. Не раньше, чем из гаража под домом начали выгонять машины.

– О! – фальшиво обрадовался он. – Теперь нормалек.

– Да нам вроде и говорить-то больше не о чем. – Таран изобразил зевок. – Пожалуй, пора кнопочку давить.

– Не гони лошадей, – занервничал Грифон.

– А чего ждать?

– В темноте надежней.

– Что мне темнота, – беспечно произнес Таран, наблюдая из кустов за человеческими фигурками, снующими по двору. – Я среди бела дня в соловьиное гнездо забрался и четверых птенчиков уделал. Пострелял, как куропаток.

– Пострелял? – удивился Грифон.

– А ты думал?

– Я… Ничего я не думал.

В сторожку у ворот забежал человек и так же быстро побежал обратно, размахивая на ходу руками. Собравшиеся во дворе занервничали и тоже стали передвигаться исключительно бегом. Из дома стремительно вышел мужчина в поблескивающих очках и светлом пиджаке поверх ярко-красной футболки. Его тут же обступили четыре телохранителя и, озираясь, повели к машине. Судя по почестям, оказываемым мужчине, это и был Соловьев. В руке он нес изящный серебристый кейс. Несомненно, там хранились те самые банковские карточки, на которых числились двадцать миллионов долларов. По лимону зелени на каждой. Лакомый кусок.

– Там у них, наверное, сейчас переполох, – поделился Таран своими наблюдениями с Грифоном. – Сунулись охранники в сторожку, глядь – трупак на трупаке, штабелями лежат. Беготня, суета, повышенная боевая готовность. А не знают того, козлы, что смерть у них под боком притаилась. Я столько взрывчатки заложил, что хрен кто уцелеет. Только клочки полетят по закоулочкам.

– Как бы сейф не разнесло, – озабоченно произнес Грифон.

– Соловей лавэ в ящике держит? – спросил Таран.

– Наверняка. Ты сейф ищи.

– На первом этаже или на втором?

– Говорят, в кабинете.

– А где кабинет?

Машины с набившимися в них пассажирами начали выезжать из ворот: черный джип, две легковушки, еще один джип, серебристый. Бедолага, открывавший ворота, испугался, что его бросили, и побежал за кортежем, размахивая руками над головой. Родовое поместье Соловьева опустело. План Тарана сработал. Кроме того, он лишний раз удостоверился в том, что Грифон с самого начала работал на врагов Шестипалого и против Тарана. А расшифрованный предатель все равно что змея, которой вырвали ядовитые зубы. Шипеть – шипит, а укусить не может, разве что выкусить.

Тарана так и подмывало сделать соответствующий выразительный жест, но ему мешала трубка, прижатая к уху.

– Хрен его знает, где этот кабинет, – произнес Грифон скороговоркой. – Слушай, братан, без обид. Потом созвонимся, ладно? Меня вызывают по второй линии.

– Без обид, – согласился Таран. – У меня, сам понимаешь, времени тоже в обрез. Ты на всякий случай подыщи мне толкового медвежатника, лады?

– Зачем тебе?

– Так сейф вскрывать. Я же специалист не по этой части.

– А, ну да, ну да, – рассеянно сказал Грифон. – Подгоню тебе медвежатника. Жди звонка.

– Я сам объявлюсь, – пообещал Таран, устремляясь бегом в том направлении, где оставил машину. – Мобильник на время отключаю, чтобы не отвлекаться. До связи.