дерева выбрасывают на помойку, откуда их достают дети и втыкают на вершину горки, с которой они катаются на санках. «Подружки» снова оказываются вместе и рассказывают друг другу обо всем ими пережитом [см.: {390}]. В рассказе С. И. Лаврентьевой «Добрые души» (1901) говорится о разной участи уже не двух, а трех елок [см.: {224}].

Одним из самых известных дореволюционных текстов о елке, связанных с сюжетом сказки Андерсена, стало стихотворение К. М. Фофанова, которое под названием «Сон елки» (1887) печаталось во многих «елочных» антологиях. Это стихотворение, построенное по схеме лермонтовского «Сна», повествует о стоящей в зале наряженной елке, грезящей о родном лесе, в то время как в том же лесу несрубленные елки грезят о празднике в их честь:

Нарядили елку в праздничное платье:

В пестрые гирлянды, в яркие огни,

И стоит, сверкая, елка в пышном зале,

С грустью вспоминая про былые дни.

Снится елке вечер месячный и звездный,

Снежная поляна, грустный плач волков

И соседи-сосны в мантии морозной,

Все в алмазных блестках, в пухе из снегов.

И стоят соседи в сумрачной печали,

Грезят и роняют белый снег с ветвей…

Грезится им елка в освещенном зале,

Хохот и рассказы радостных детей… [см.: {480}: 385]

В большинстве текстов, написанных на этот сюжет, елочки, подобно героине андерсеновской «Ели», мечтают попасть на праздник и иногда даже сами просят срубить их: за несколько минут счастья они готовы заплатить жизнью [см.: {377}: 7]. Но оказавшись на празднике, стоя наряженными в центре залы, они тоскуют по родному лесу, горько сожалея о его утрате. В рождественской сказке К. С. Баранцевича стоящей в зале елке «в предсмертной дремоте» чудятся «звуки родного леса». «Зачем оставила родимый лес?» — думает она, умирая [см.: {146}: 48–59]. В стихотворении Ф. Е. Дорова «О чем грезила елочка» разукрашенное дерево также «вспоминает край родной»:

…птичек стайки,

Как они к ней прилетали.

Как под ней в сугробах зайки,

Схоронившись, отдыхали. [см.: {125}: 56]

В стихотворении О. А. Белявской «Елка» дерево, убранное в пышный наряд, ощущает сильную боль от нанесенной раны и беззвучно роняет смолистые слезы:

Ноет в стволе ее рана глубокая,

Сердце ей точит печаль:

Леса родимого, леса далекого

Елке мучительно жаль. [см.: {40}: 359–360]

Все срубленные деревья ожидает один и тот же печальный конец. Одним предстоит быть сожженными в печке (как это происходит с елкой в стихотворении Е. А. Бекетовой 1888 года «Елка и птичка» [см.: {36}: 1–2]), других выбрасывают на помойку, третьих, как негодный хлам, выносят в сарай, на чердак, на черную лестницу или же (как в рассказе Н. А. Лейкина 1883 года «Записки рождественской елки») делают из их ствола палку для метлы [см.: {229}: 3–5]. Еще стоя наряженными в зале, они уже ощущают приближение смерти: «И в глубокой ночной тишине, вся озаренная серебристым светом луны, медленно-тихо умирала елочка» [см.: {146}: 59].

Стремясь оправдать смерть дерева тем высоким предназначением, которое оно выполняет на празднике Рождества, некоторые авторы возвеличивают елку, принесшую себя в жертву, когда вокруг нее собираются дети. Елка видит, как «дышат весельем их лица счастливые, / Радостью блещут живой», и радость ей «горе смягчает тяжелое». Полная «тайной отрадой», гордая исполненным долгом, перед смертью елка вспыхивает «ярко огнями веселыми» [см.: {40}: 359–360]. В стихотворении Ф. Е. Дорова «О чем грезила елка» героиня думает:

А теперь — какое счастье!

Всюду радостные лица,

От детей почет, участье,

Здесь она для них царица.

Пусть, когда потушат свечи

И гостинцы снимут с веток,

Уж о ней не будет речи

У беспечных малых деток.

Для нее того довольно,

Что кругом все веселятся,

Не беда, что веткам больно,

Что они горят, дымятся. [см.: {125}: 56]

Именно к этой группе текстов, посвященных судьбе елки, срубленной к Рождеству, можно отнести и нашу главную песенку о елке, начинающуюся всем памятной строкой «В лесу родилась елочка…»

Главная песня о елке: «В лесу родилась елочка…»

В конце 1903 года в истории русской елки произошло знаменательное событие, которое осталось тогда практически никем не замеченным: на первых страницах рождественского номера журнала «для самых маленьких детей» «Малютка» был напечатан стихотворный текст «Елка», подписанный псевдонимом «А. Э.». Это небольшая пьеска, изображающая детей, водящих хоровод вокруг елки и поющих посвященную ей песенку. Текст воспроизведен на фоне рисунка в полные две страницы, показывающего тот момент, когда детей вот-вот должны впустить в помещение, где установлена елка. Через отворенные двери видно широкое, разлапистое и разукрашенное дерево с зажженными на нем свечами. Под ним разложены подарки: лошади, куклы, пакеты… Седовласая дама, стоя в дверях, звонит в колокольчик. Рядом с ней — молодая девушка, видимо участвовавшая в украшении елки. Дети, завороженные видом сияющего дерева, смотрят на него через дверной проем. Праздник вот-вот начнется…

Напечатанный в «Малютке» текст мало кому известен, поэтому приведу его полностью:

Гнутся ветви мохнатые

Вниз к головкам детей;

Блещут бусы богатые

Переливом огней;

Шар за шариком прячется,

А звезда за звездой,

Нити светлые катятся,

Словно дождь золотой…

Поиграть, позабавиться

Собрались детки тут,

И тебе, Ель-красавица,

Свою песню поют.

Все звенит, разрастается

Голосков детский хор,

И, сверкая, качается

Елки пышный убор.

Песня:

В лесу родилась Елочка, в лесу она росла;

Зимой и летом, стройная, зеленою была.

Метель ей пела песенки: спи, Елка… баю-бай!

Мороз снежком укутывал: смотри, не замерзай!

Трусишка зайка серенький под Елочкой скакал.

Порой сам волк, сердитый волк, рысцою пробегал…

Веселей и дружней

Пойте, деточки!

Склонит Елка скорей

Свои веточки.

В них орехи блестят

Золоченые…

Кто теперь здесь не рад,

Ель зеленая?

Чу! Снег по лесу частому под полозом скрипит.

Лошадка мохноногая торопится бежит.

Везет лошадка дровенки, на дровнях старичок.

Срубил он нашу Елочку под самый корешок…