и простые крестьянки, и горожанки, работавшие прислугой, нянями. То есть те самые «кухарки», которых потом, по словам Ленина, следовало научить управлять государством. Но пока большевики были не у власти, они, как видим, активной гражданской и патриотической позиции от женщин не требовали, совершенно по-мелкобуржуазному оставляли за ними место только в семье, на кухне и в целом – в тылу.

Что касается численности женских добровольческих батальонов, то к октябрю 17-го в составе русской армии числились 1-й Петроградский, 2-й Московский, 3-й Кубанский ударные батальоны, Морская женская команда, расположенная в Ораниенбауме, кавалерийский батальон Женского военного союза и Минская отдельная караульная дружина. При этом первые три из названных частей имели опыт участия в боевых действиях на фронте против немецкой армии.

21.06

В этот день – 8 июня 1917 года по старому стилю – тихий уездный город в Саратовской губернии Камышин оказался в центре внимания. «Доселе славный своими арбузами, – писала газета «Московский листок», – ныне Камышин прославился бродягой из Астрахани Ванькой Сельдереем, который захватил в нем власть и провозгласил Камышинскую республику».

Действительно, «собрав кучу горлопанов и проходимцев, “Сельдерей” сумел привлечь на свою сторону довольно многочисленную группу солдат запасного полка, которым заявил, что он уполномочен Лениным и “кронштадтским императором Рошалем” объявить Камышинскую республику». Тут интересно, что вопреки расхожему теперь мнению, что о Ленине в тот момент еще мало кто знал, тем более в глубинке, ссылка на него как на авторитет, хотя бы и таким комическим персонажем, как Ванька Сельдерей, очень любопытна. То же самое и с опять-таки анекдотично звучащим «императором Рошалем». А это-то кто? Семен Григорьевич Рошаль – член РСДРП(б), секретарь Кронштадтского комитета большевистской партии. Активный участник революционных событий, благодаря ему в мае 17-го Кронштадт провозгласил власть Советов, отказался подчиняться Временному правительству. С большим трудом исполкому Петросовета удалось восстановить статус-кво, обязать кронштадтцев провести выборы и назначить органы местного самоуправления по установлениям Временного правительства.

Впрочем, провозгласив независимость Камышина, Ванька Сельдерей тут же исчез, и, забегая вперед, установить его подлинное имя так и не удалось. Но появились другие агитаторы, продолжившие, так сказать, дело революции. Причем довольно экстравагантно. Камышинцев стали уверять, что сам праведный Илиодор прислал благословение на «немедленное отобрание помещичьих земель и буржуйских имуществ» и создание в городе республики. На первый взгляд очередная нелепость. Однако царицынский иеромонах Илиодор – реальная фигура. В 17-м году он провозгласил себя мессией и начал ратовать за экспроприацию земель и собственности с церковных амвонов. Согласитесь, любопытный религиозный ресурс в поддержку пролетарской революции. В солдатских казармах стали появляться какие-то юродивые фанатики, бабы-кликуши. Солдаты местного гарнизона разделились на две части. Одни – как писала газета «Московский листок» – создали боевой комитет и заявили, что отделяются от России, которой правят богачи. Потребовали от Петрограда прислать в город полномочного посла для установления дипломатических отношений с «камышинскими штатами». И начали готовиться к избранию президента Камышинских штатов.

«В городе стало тревожно, – продолжала газета. – Появились пьяные. Но в этот момент энергично проявил себя местный Совет солдатских депутатов, состоявший из крестьян-эсеров и меньшевиков. Совет заявил, что решительно пресечет анархию и заставит анархистов подчиниться организованной власти народа, то есть Временному правительству. В итоге все анонимные погромщики и агитаторы бежали из города, двое из них были сильно избиты бабами-солдатками на пароходной пристани, а запасной камышинский полк вновь приступил к занятиям. Милиционеры делают свое дело. Вопрос об отделении от России ликвидирован». Цитата на этом заканчивается. И впечатление такое, что взята она из Салтыкова-Щедрина и рассказывает об истории города… с другим названием.

22.06

В этот день – 9 июня 1917 года по старому стилю – в Севастополе прошел грандиозный митинг, в котором приняли участие десятки тысяч матросов Черноморского флота и солдат сухопутных частей, расположенных в Крыму. Депутатское собрание матросов Черноморского флота решило заручиться массовой поддержкой для того, чтобы сместить со своего поста и арестовать командующего флотом адмирала Колчака. Но за арест адмирала высказались лишь команда одного корабля и одна дружина из береговой охраны, остальные были против. Александр Васильевич пользовался огромным уважением среди матросов, при нем Черноморский флот продолжал боевые операции – минирование Босфора, нейтрализацию турецкого флота и германской эскадры – даже в условиях нарастающей анархии. Какое-то время после февраля 17-го Колчаку, казалось, удалось уберечь Черноморский флот от такого распада, который происходил на Балтийском флоте. Но в мае 17-го с Балтики в Крым прибыло несколько десятков матросов из так называемого «делегатского собрания», которые развернули активную большевистскую агитацию. Главным требованием стало снятие с поста Колчака. И тут не помогло даже прямое вмешательство и присутствие военного министра Керенского. Его призывы к сохранению дисциплины не возымели действия. Несмотря на отказ массового митинга поддержать активистов, радикально настроенные члены делегатского собрания той же ночью начали арестовывать морских офицеров. Пришли и на корабль, где находился Колчак, потребовали сдаться и сдать оружие. Адмирал, взяв в руки свою именную золотую саблю, пожалованную за оборону Порт-Артура, заявил комитетчикам: «Японцы, наши враги, – и те оставили мне оружие. Не достанется оно и вам. И с этими словами выбросил саблю за борт». Эта сцена стала потом легендой. Но на следующий день ее описание будет опубликовано во многих газетах. Тогда же станет ясно, что Колчаку удалось избежать ареста, грозившего тут же обернуться расстрелом. «Положение несколько выясняется, – писала газета «Утро России». – Адмирал уехал из Севастополя без инцидентов. Американская миссия, пытавшаяся использовать свой статус неприкосновенности для защиты Колчака, последовала вслед за ним. В Севастополе продолжаются бурные митинги, большевики-балтийцы развивают энергичную агитацию против войны».

Что говорить, в те дни судовые комитеты Черноморского флота принимали резолюции об аресте командиров за излишнюю храбрость, за свои приказы выводить корабли в море на боевые задания. И если для Турции 1917 год начался безнадежно – русский флот минировал Босфорский пролив, готовя плацдарм для высадки в Константинополе, то, как писал адмирал Смирнов, «к лету деятельность русского флота на Черном море стала заметно ослабевать. С уходом Колчака с поста командующего флотом Россия явно начала выходить из строя союзников, ее флот умирал. Революция и большевистский переворот его окончательно добили».

23.06

В этот день – 10 июня 1917 года по старому стилю – газета «Утро России» опубликовала репортаж о крупном ЧП, произошедшем накануне в Москве. В Бутырской тюрьме вспыхнул бунт, закончившийся применением вооруженной силы: «Около 10 часов вечера дезертиры, содержащиеся в Бутырской пересыльной тюрьме, были выпущены в уборную. Воспользовавшись этим, они внезапно набросились на надзирателей и обезоружили их, после чего стали отпирать камеры, где сидели уголовники. Затем вместе с уголовной толпой человек до