Я переоделась в привычную спортивную одежду, завязала высокий хвост и, позвав с собой Джека, вышла за ворота. Главной задачей было не попасться на глаза соседям, которые могли поинтересоваться, почему это я бегаю вместо того, чтобы сидеть на уроках. Поэтому я выбрала направление, в котором не бегала со времен кросса. Затолкав все страхи куда подальше, назло всему побежала в сторону леса.

Правда, далеко отбежать не успела, потому что неожиданно мне навстречу вышел Егор. Кажется, до этого он стоял у растущего около соседнего дома клена. Сегодня мотоцикла при нем не было.

– Прогуливаешь, Балашова? – он иронично изогнул бровь.

– Как и ты, – не осталась в долгу я.

– Собралась на пробежку? – скользнув по мне беглым взглядом, задал Егор риторический вопрос и, не дожидаясь ответа, предложил: – Составлю тебе компанию.

Нет, это было скорее не предложение, а констатация факта. Впрочем, я не возражала.

Как вскоре оказалось, не зря наш физрук сетовал на то, что Егор отказался от участия в кроссе – бегал он и впрямь отлично. Сначала я бежала неспешно, и он подстраивался под меня. А потом начала набирать скорость, перебирая ногами все быстрее и быстрее, подставляя лицо колючему холодному ветру. Егор не отставал и, казалось, мог с легкостью выдержать еще больший темп.

Оказавшись у леса, я осознанно выбрала дорогу, ведущую к озеру. Утро сегодня выдалось на диво приятным, лишенным извечно моросящего дождя. Сквозь плотные серые облака кое-где даже пробивались солнечные лучи. Земля под ногами была чуть влажной, пружинистой, в воздухе остро пахло хвоей, можжевельником и пряной горечью опавших листьев. Я больше не боялась, что рядом может появиться злополучный туман и тех существ, которых он скрывает. Потому что теперь это не было чем-то неизвестным – я знала, что они такое. И, как это обычно бывало, собиралась впредь смотреть своим страхам в лицо. Даже самому сильному – тому, который заставил меня рыдать, сидя на холодном кафеле в ванной.

Остановившись примерно на полпути к озеру, мы обменялись выразительными взглядами. Некоторое время молчали, выравнивая дыхание, после чего Егор спросил:

– Как ты?

В этом вопросе не было ни насмешливости, ни намерения беззлобно меня поддеть. Показалось даже, что Егор спрашивал не из банальной вежливости, а потому что действительно за меня беспокоился.

– А как может чувствовать себя человек, который узнал, что он на самом деле не совсем человек? – я усмехнулась, сводя все к шутке, и уже серьезнее добавила: – Вообще-то мне уже лучше. Тот факт, что я… русалка, в голове, конечно, пока не укладывается, но в целом все неплохо.

Егор пристально всмотрелся мне в лицо и спустя короткую паузу неожиданно похвалил:

– Ты молодец. Честно говоря, я еще ночью готовился увидеть слезы и истерику.

– Слезы и истерика были, – не стала скрывать я. – Я все-таки живой человек… даже если не совсем человек… не бесчувственный робот, в общем. И кстати, спасибо тебе. За то, что не оставил меня одну. И что разбудил, когда я… собиралась петь.

– Я знаю, какого это, – отведя глаза в сторону, внезапно произнес Егор. – Знаю, каково однажды узнать, что ты не такой, как все остальные. И что мир устроен гораздо сложнее, чем принято считать. Сначала это пугает. Потом ты начинаешь испытывать восторг и чувство превосходства над остальными людьми, потому что можешь и знаешь больше, чем они. Но однажды эйфория проходит, и все, чего тебе хочется – это избавиться если не от знаний, то хотя бы от своих особенностей.

На шее Егора заметно билась жилка. Он выглядел напряженным, и это же напряжение звучало в его голосе.

– И какие они? – осторожно спросила я. – Твои особенности?

Вновь переведя взгляд на меня, Егор вместо ответа предложил:

– Пойдем к озеру?

На этот раз это было действительно предложение, а не констатация факта. И я снова не возражала. Даже наоборот, сама не случайно выбрала именно эту дорогу, желая наведаться на озеро. Единственное, что меня беспокоило, – точнее, кто – это отец Егора. В памяти до сих пор была свежа сцена нашей с ним первой и единственной встречи. Тогда он отчетливо дал понять, чтобы я не смела приближаться к озеру. И что он сделает, если я снова туда сунусь – неизвестно.

Когда я напомнила об этом Егору, он успокоил меня, сказав, что его отец больше ничего против моих визитов не имеет.

– В прошлый раз он еще не был уверен, что твоя русалья часть в полной мере себя проявит, – поделился он, когда мы двинулись в направлении озера. – А нахождение рядом с озером могло ее пробудить. У русалок почти всегда рождаются дочери. Если все-таки рождается мальчик, то он проживает жизнь обычного человека. Но бывают случаи, когда и у девочек особая наследственность никак не проявляется. Это самые обычные дети, только чуть более восприимчивые к потустороннему, чем остальные. Тогда еще существовала вероятность, что ты окажешься…

– Нормальной, – закончила за него я.

Егор едва заметно поморщился:

– Ты и так нормальная, Марина. Если люди тебя не понимают, это еще не значит, что ты неправильный. Вполне возможно, что неправильные – они.

Неожиданно я поймала себя на том, что мне нравится, когда он называет меня по имени. Даже улыбнулась про себя.

– Я уже сбилась со счета, сколько раз спрашивала, чем ты отличаешься от остальных, – заметила я. – Может, все-таки расскажешь? Или ты так оберегаешь эту тайну, потому что по ночам превращаешься в кровожадного монстра и ешь младенцев?

Егор приглушенно засмеялся.

– Нет, младенцев, к их счастью, я не ем. И моя тайна не такая уж огромная – во всяком случае не больше, чем твоя. А вот насчет монстра ты отчасти права.

Я округлила глаза в деланном ужасе:

– То есть, мне нужно бояться, что однажды у тебя вырастут рога и хвост?

Не знаю, что вдруг случилось с моим настроением, но меня тянуло шутить. Наверное, включилась еще одна защитная функция организма, заставляющая смотреть на все с долей юмора.

– Не совсем, – с улыбкой ответил Егор.

А в следующую секунду эта улыбка померкла. Он внезапно остановился, вынудив меня сделать то же самое, и, глядя мне в глаза, серьезно произнес:

– На самом деле тебе бы действительно стоило меня бояться.

– Почему? – спросила я отчего-то на грани шепота.

Егор ответил, когда мы продолжили путь. К тому моменту я уже перестала ждать ответа и решила, что он снова будет отмалчиваться.

– Потому что такие, как я, обычно не ладят с такими, как ты, – глядя прямо перед собой, произнес он. – Мироустройство – сложная штука, но продуманная. Ничего не происходит и не существует просто так. Раз между гранями время от времени появляются Норы, должен существовать способ их закрывать… или хотя бы сдерживать тех, кто из этих Нор появляется. Все началось с моего прапрадеда. Много лет назад в этих местах существовала небольшая деревенька. Он был в ней кем-то вроде знахаря… к нему даже из города лечиться ездили. Еще будучи ребенком, он открыл в себе необычный дар, который с тех пор передается в нашем роду по мужской линии. Прапрадед, прадед, дед, отец, я… все мы можем влиять на низших, сдерживать их. А иногда, если проход небольшой – закрывать его.