– Ромишвили… Ромишвили… что-то знакомое… – пробормотал Казик.

– Не напрягайтесь. Ромишвили у нас в городе один. Известный хирург. И по совместительству муж Татьяны Федоровы Коньковой.

– Потрясающе! – Вандовский даже руками развел. – Мы изготовились тайны великие распутывать, а все просто до примитивного…

Скворцов неопределенно пожал плечами, а Казик спросил:

– Вы в это верите?

– В то, что все просто до примитивного? – Игорь выдержал паузу и сказал твердо: – Совсем даже не верю. Ведь этот Ромишвили не идиот.

– Он известный хирург, – повторил Эдик. – И мужик толковый.

– Значит, он либо паспорт терял, либо его сперли, либо этим паспортом кто-то воспользовался…

– Если вы о Татьяне Федоровне, то она тоже не производит впечатление дурочки, – заметил Казик. – Да и вообще… она, конечно, работает в Аппарате мэра, но вряд ли знает номер его мобильного телефона. Все же не тот статус… Да и зачем ей? Напрямую с мэром она не контактирует, работает непосредственно под Гудовской… так что вряд ли… Да и домашний телефон Гальцева ей тоже без надобности. У него всегда с собой мобильный, это гораздо удобнее… Согласен, согласен! – пресек Казик попытку Игоря возразить. – При надобности оба эти номера Татьяна Федоровна могла бы выяснить через коллег из Аппарата. Но тогда ей пришлось бы давать какие-то объяснения. А коли так, не проще было бы все сказать напрямую? Зачем придумывать хитрые схемы, чтобы заявить, дескать, ищите убийцу рядом?

– Вот это-то как раз не проще, – покачал головой Вандовский. – Вы же сами сказали, что Конькова не дура. Зачем же ей подставляться? И рисковать? Уж коли убийца умудрился грохнуть в собственном кабинете лучшего друга мэра, то прикокошить сильно осведомленную консультантшу ему вообще как неча делать.

– Ну да, – согласился Казик. – Гораздо безопаснее оставаться инкогнито. Со своего телефона она звонить не стала, ее номер тот же Гальцев вычислил бы в минуту. Но звонить с телефона мужа…

– Кстати, голос на автоответчике Гальцева был сильно замудренный. То ли женский, то ли мужской… Плохо понятный, – напомнил Игорь.

– Странно… очень странно… – пробормотал Казик и уставился в окно, сквозь которое ровным счетом ничего не проглядывало кроме ранней черноты зимнего вечера.

– Это, конечно, вам решать, – подал голос Скворцов, – но Конькова какая-то зашуганная, особенно после того, как мужа ее сильно избили…

– Да-да… – вновь пробормотал Казик. – В вашем, Эдик, досье про ту историю с мужем есть. Он долго лечился, а парней, которые его избили, нашли и посадили…

– …так вот Конькова и тогда права не качала… хотя могла бы все-таки… чай, не в библиотеке работает… А парни те бы вывернулись, но следователь упертый оказался, да еще пара свидетелей таких же упертых нашлась, поэтому парни все же на нары отправились… Я это к тому, что Конькова, мне кажется, просто бы побоялась звонить… про убийцу. Но с телефоном прояснить бы что-то могла… Если, конечно, с ней правильно поговорить.

– Да-да, поговорить! – Аркадий Михайлович оторвался от разглядывания черного окна и уставился на Скворцова. – Вы, Эдик, совершенно правы! Я тоже на данный момент не вижу иного варианта. Я составлю этот разговор.

– Лучше не вы, – вклинился Вандовский.

– Почему? – удивился Казик.

– Потому что вы хоть и психолог, но тут правильнее с другого входа…

– С черного, что ли?

– Да как раз наоборот, – усмехнулся Игорь, – с парадного. – Поймал озадаченный взгляд напарника и пояснил: – Поскольку Конькова тетенька пугливая, с ней лучше напрямую говорить. В лоб! Она растеряется, как пить дать, и даже если вертеться начнет, круги все равно неровные выписывать станет. А чтобы перепугалась не до смерти и даже ситуацией прониклась, нужно, чтобы рядом кто-то из достаточно близких людей был. И самая подходящая кандидатура – Марина Евгеньевна Назарова.

– А почему не Ада Юрьевна Гудовская? – На лице Казика расползлась ироничная улыбочка.

– Во-первых, потому, – ухмыльнулся в ответ Вандовский, – что Ада Юрьевна – непосредственная начальница Татьяны Федоровны, а это несколько иная близость. Ну а во-вторых… – Улыбочка потухла, и лицо Игоря стало совершенно серьезным. – Мы ведь с вами, Аркадий Михайлович, уже говорили: волей обстоятельств именно Назарова более всех вовлечена в наши дела. И если уж на кого опираться в Аппарате, то получается, только на нее. Ну а с самой Назаровой… лучше мне побеседовать. Она дамочка гонористая, но я к ней малость попривык…

Глава 17

Звонок свекрови Марину сильно взбаламутил. Конечно, та часто звонила просто так, без всякого повода, и это было нормально. Но сейчас повод нашла – якобы с утра кто-то интересовался в больнице Никитой Гальцевым. Повод, понятно, совершенно надуманный, и Марина сразу заподозрила, что есть нечто иное, о чем свекровь напрямую говорить не хочет, вот и петляет, словно лисица, заметающая следы. Следы, впрочем, обнаружились быстро – причем как-то так, легким контуром, вроде бы между прочим: Вандовский, оказывается, не женат. Иная другая бы просто посмеялась. А Марина рассердилась. И заверения свекрови, что сообщила она об этом всего лишь к слову, на невестку не подействовали. Она ли не знает Карелию Андреевну? Распрекрасно знает!

Такое уже однажды было – года полтора назад, когда к приятельнице Белецкой приехал племянник, многообещающий ученый, со всех сторон симпатичный мужчина. Свекровь придумала целую многоходовку дабы организовать не только знакомство, но и перспективное общение, однако Марина все эти придумки разрушила. Причем весьма жестко и даже с выговором: дескать, не надо бывшей свекрови пытаться устраивать личную жизнь бывшей невестки. К счастью, ссоры из этого не вышло, и больше Карелия Андреевна никаких подобных попыток не предпринимала.

А вот сегодня – нате вам! Всего лишь «к слову», без всяких тайных помыслов… А зачем, спрашивается, в чужом паспорте отметки о жене искать? Совершенно лишняя информация для элементарного заселения в гостиницу.

Да, Марина рассердилась! Но свекровь, по большому счету, тут была совершенно ни при чем. Просто вот так сложился этот дурацкий день!

Ну да, дурацкий, потому как вдруг выяснилось, что на ужин ничего нет. Приготовленную накануне курицу она отнесла сегодня Никите. Имелись, правда, сырые куриные бедрышки, но с ними надо было еще что-то делать, а не хотелось. При этом хотелось есть, и Марина принялась заниматься едой, выбрав самый простой вариант: разложила бедрышки на противне и сунула в духовку. И тут раздался телефонный звонок.

– Добрый вечер, Марина Евгеньевна! – услышала она голос Вандовского.

– Добрый! – ответила она так, как никогда не отвечала сама и другим не советовала.

«Добрый!» звучит по телефону примерно так же, как «отвяжись!». Хорошее слово в принципе, но в качестве ответного приветствия совершенно не