– Бей!!!

Полетели стрелы в замерших у засеки половцев, но те уже успели отправить мощные, смертельные на короткой дистанции болты в дружинников. Даже дощатые брони оказались не способны защитить их от ударившей в упор смерти, пусть часть болтов все же застряла в щитах.

Между тем прикинувшиеся полоном куманы разобрали из мешков мечи и сабли и бросились к лесу. По команде Первака лучники перенесли обстрел на них, но большинство стрел, попавших в животы и грудь половцев, не нанесли им серьезного вреда. Как видно, под рубахами спрятаны пластинчатые брони!

Дернулись было вперед дружинники, оставленные воеводой в резерве. Желали они помочь уцелевшим соратникам на засеке, отчаянно рубящимся с вдвое превосходящим врагом. Но воевода приказал им остановиться – незаметно для себя Первак уже научился жертвовать своими людьми для конечной победы. Сегодня удачей для его отряда было бы просто уцелеть да задержать врага хоть ненадолго.

Подступили переодетые половцы к лесной засеке, застопорились, неожиданно встретив для себя преграду. А сверху колют их русы копьями и пиками, мечут стрелы, забирая жизни захватчиков. Смешались степняки, показали спины. Сейчас действительно можно ударить бронированным кулаком дружинников, опрокинуть дрогнувшего врага!

Но идет уже с дороги подмога куманам, лезут ожесточившиеся степняки на завал из бревен, прикрывают их меткой стрельбой вошедшие в лес лучники… Завопили радостно половцы на засеке, преградившей дорогу, – добили они остатки дружины Ингвара, пал варяг с тремя впившимися в грудь болтами! Понял воевода, что перехитрил его враг в этот раз. Но не успел он еще отдать приказ отступать, как тревожно завопил в лесу рог дозорного, и тут же звук оборвался.

Похолодел Первак, осознав, что случилось – обошли лесом куманы засаду. Знали уже наверняка, что раз есть засека на дороге, то рядом укрылась и дружина бродников. Спешились половцы большим числом, сделали крюк и вышли в тыл русичам! А дозорные, видимо, за спину даже и не смотрели, думали, что зря их воевода в лесу прячет, не сунутся степняки в дубраву. Сунулись, да вперед себя еще и охотников опытных послали, кто охранение снимать бесшумно обучен. Хорошо хоть упредить о враге ратники все же успели!

Затрубил воевода в рог, призывая людей уйти, еще затрубил и еще. А сам видит – не отступить бродникам, уже на засеке схватка зачинается. Сядут теперь куманы на хвост да в спину всех перестреляют! Обратился тогда Первак к уцелевшим дружинникам:

– Братья, настал ваш час. Промедлим еще немного, всех половцы здесь и положат. Нужно хоть немного времени дать нашим уйти, хоть ненадолго ворогов потеснить!

Закивали в ответ русичи, лучшие витязи князя, понимая, что идут на верную смерть. Крепче стиснули они секиры, прижали к груди щиты, готовые ринуться в бой. Дружно крикнули разом:

– Бе-э-эй!!!

И бросились на врага… Яростно врубился клин русов в самый центр напирающих половцев, и за несколько секунд посекли ратники с десяток куманов, освободив пространство вокруг. Тогда вновь ударили они навстречу врагу, щедро раздавая степнякам смертельные удары, – обреченные ратники дарили бродникам последние мгновения, чтобы спастись. Последние мгновения своих жизней…

Бешено трубя в рог, Первак уводил за собой людей, всех, кто послушался призыва воеводы и смог отступить. Сотня бродников бежала от завалов, оторвавшись от половцев, остальные кто уже пал под саблями и стрелами степняцкими, кто просто не сумел вырваться из сечи, грудь в грудь схватившись с врагом. Были и те, кто остался сознательно, дав соратникам еще немного времени, чтобы спастись. Один Господь знает, как сам воевода стыдился того, что ушел, что не остался на засеке, что не пошел с дружинниками на славную смерть!

И не о Милке с малышами думал он в те мгновения, нет. Спасти хоть немного людей желал Первак, продолжить завалы рубить на дорогах да куманов из леса обстреливать, пока колонны их по земле русской идут! Жена же и малыши – а что они? Род продолжить сумел, любовь встретил, первого сына успел на руках подержать да понянчить – для бродника это и так много. А пустить в бою тоску смертную по близким – значит начать искать пути выжить, спастись самому, забыв о вверенных ему людях. Нет, так воевода поступить не мог!

Ни Перваку, ни остаткам бродников не суждено было спастись в этот день – не меньше тысячи спешенных половцев вошло в лес, полукольцом охватив прорывающихся навстречу ратников. Как дичь загоняют на охотников, так и русичей заставили отступить в самое сердце вражеской засады.

Но и бродники сумели удивить врага напоследок, ударив столь отчаянно и смело, что едва не прорвались, разорвав их строй под сенью деревьев! Яростно бились воевода с уцелевшими ратниками, немного шагов им оставалось пройти сквозь врагов, чтобы спастись, но тут подошла со всех сторон куманам подмога, окружила русичей плотным кольцом.

Долго трубил воеводин рог, упреждая о том, что живы еще бродники, что бьются, что принимают сабли вражьи на щиты посеченные, что сами отвечают крепкими ударами топоров и мечей. Долго трубил рог Первака – да в конце концов захлебнулся…

Пали все русичи донские в битве, не прося и не даря пощады. И славной смертью своей они вновь заставили сердца половцев сжаться в изумлении и потаенном страхе!

Октябрь 1068 г. от Рождества Христова

Днепровские степи

Кабугшин вел поредевшую печенежскую рать на соединение с Ростиславом. Каган русов встал на Данапре, окружив свой лагерь сцепленными между собой телегами, и всю последнюю неделю печенеги гнали к его стоянке отары овец – воины кагана много едят!

Хан презрительно скривил губы – да если бы не нужда, никогда бы он не стал служить презренному русу! Его народ не раз ходил походами в их земли, разорял и грабил поселения, брал с боя женщин с белой кожей и русыми волосами… Кабугшин еще помнил бурную молодость и хриплые стоны полонянок!

Но все это осталось давно позади, так давно, будто было в другой жизни… Великий каган русов Ярослав разбил союзную печенежскую рать под Киевом[49], после чего их племена навсегда потеряли былую силу. Их начали вытеснять из родных кочевий торки, хотя и тех вскоре сокрушили половцы в союзе с Русью. Поначалу некоторые ханы даже обрадовались, наивно полагая, что с куманами можно мирно сосуществовать – но то были мысли глупцов! Новым хозяевам степи не нужны были равные соседи – нет, лишь рабы и слуги. Под ударами нового врага большая часть печенегов ушла к границам державы ромеев, кто-то пошел на службу к киевскому кагану Изяславу. И лишь его, Кабугшина, люди сумели отстоять свою свободу и землю в степях Таврии.