— Ничего. На моём лбу ритуальная роспись, а на моём дереве… — замолкаю, вовремя осознав, что делиться подобным не стоит — по крайней мере не сейчас, — Я обрела семью, Синь Шэнь, — вместо этого произношу, — и я приложу все усилия, чтобы эта семья стала настоящей.

— Это всего лишь случайность — ваше с ним столкновение в смертном мире, — глядя в сторону, цедит лис.

— Эта случайность повторилась дважды, — напоминаю ему.

— И поэтому ты готова окунуться в супружество с малознакомым мужчиной? — бросив на меня взгляд, уточняет Синь Шэнь.

— Я готова попробовать, — отвечаю спокойно.

— Ты не задаёшься вопросом, почему так легко пошла на это? Почему согласилась жить с бессмертным, которого увидела впервые лишь пару недель назад? Почему приняла его? — нахмурив брови, спрашивает лис через некоторое время.

Внимательно смотрю на него, ожидая услышать очевидно готовый вариант ответа…

— Ты привыкла ко мне. К моему присутствию в твоей жизни. И теперь ощущаешь потерю, — произносит Синь Шэнь твердым голосом.

Прислушиваюсь к себе, пытаясь понять, насколько точно его предположение. И понимаю, что есть некоторое зерно истины в его словах.

— Может, ты и подготовил меня к семейной жизни, сам того не желая, — протягиваю задумчиво, — но это не накладывает на меня никаких обязательств. Ты молчал о своих чувствах. А я испытывала к тебе лишь сестринскую любовь.

— Всё верно — ты не знала о моих чувствах. А сейчас, когда правда раскрылась, ты мгновенно нырнула в брак с посторонним бессмертным, словно боясь своего собственного открытия! — с болью в голосе произносит Синь Шэнь.

— Гэгэ, ты пытался воспользоваться мной! — словно зеркало, отражаю его чувства, — А теперь требуешь, чтобы я оставила все попытки понять, что происходило с моей жизнью все эти тысячелетия, и пришла к тебе? Разве это правильно?

— Я лишь прошу, чтобы ты прислушалась к себе и ответила на вопрос — так ли просты твои чувства ко мне? — негромко спрашивает лис, взгляд которого становится таким сложным, что я не сразу нахожу ответ.

Испытываю ли я к нему нечто большее, чем привыкла думать? Готова ли впустить его в свою жизнь, как мужчину, с которым хочу провести всю жизнь?

— Время выбора прошло, Синь Шэнь, — мягко произношу после того, как перед глазами всплывает совсем другое лицо, — возможно, две тысячи лет назад я ещё могла рассмотреть тебя, как своего спутника — но сейчас…

— Две тысячи лет назад ты была в глубоком трауре! — прерывая меня, напоминает новый владыка.

— И ты попытался овладеть мной без каких-либо объяснений своих чувств… — напоминаю ему же, — Что двигало тобой тогда?..

— Отчаяние. И страх, что тебе найдут мужа твои родители, — признаёт Синь Шэнь.

Да, идти против моих мамы и папы было сложно…

Даже невозможно, — чего уж тут?..

— У них были подобные мысли? — почему-то цепляюсь за его слова.

— Я… услышал их разговор — что они подобрали для тебя идеальную кандидатуру, но с самим потенциальным женихом ещё не виделись и даже не успели предложить ему подобный союз. Ты тогда была почти невменяема — и они даже не собирались спрашивать твоего мнения…

Широко раскрыв глаза, смотрю на лиса и понимаю, что он лишил меня не только полу-тысячелетнего пласта воспоминаний. Он лишил меня благословения родителей.

Они нашли мне жениха! А я даже не имею возможности узнать — кем он являлся!..

— Они умерли, так и не увидев, как их дочь выходит замуж, — произношу тихо, отводя взгляд.

— А-Юэ! Прости меня! Я не хотел… — заметив моё состояние, спохватывается Синь Шэнь, но я отступаю от него, качнув головой и прервав этот поток извинений.

— Что сделано — то сделано. Прошлого не вернуть, — отзываюсь монотонно, — как и от всех наших выборов — не отказаться. Мы те, кто мы есть, Синь Шэнь. И мы стали такими осознанно. Я теперь — Хозяйка Шёлковой Долины и жена Хранителя Ключей от Бессмертного Царства. А ты — владыка всех небожителей. Давай, оставим всё на своих местах… — сказав это, отворачиваюсь от него, желая уйти.

— Я не откажусь от тебя. И никогда не отказывался, — произносит лис мне в спину.

Ничего на это не отвечаю, оставляя его одного.

Воспоминания о родителях причинили мне боль, как и мысль о том, что всё могло сложиться иначе… и их смерть могла наступить много позже.

Что видели они в последние свои столетия? Свою дочь, которая не имела желания жить…

Закрываю лицо руками, остановившись прямо перед входом в свой дворец. Винить кого-то сейчас — неправильно, но как было бы просто найти жертву и выплеснуть на неё всю свою злость, всю свою боль и все свои печали!

— Всё это в прошлом, Инь Юэ, — слышу голос Бао Чжаня и понимаю, что он уже давно стоит рядом и мягко обнимает меня, — оставь это там же и живи настоящим.

— Он забрал у меня намного больше, чем я думала, — признаюсь на волне откровения.

— Но ты всё равно не отвернёшься от него. Потому что у тебя доброе сердце, — отвечает на это древнейший.

Доброе?.. Возможно… Не знаю.

Какая я вообще сейчас? Есть ли во мне хоть какая-то константа? Или я переменчива, как ветер, и вбираю в себя всё, что услышу или увижу? Большую часть своей жизни я провела на абрикосовом дереве и ничего не хотела — так откуда взяться тем чертам, которые могли бы отличить меня от его ветвей?..

— Я не знаю, какое у меня сердце. Я ничего про себя не знаю, — отвечаю без эмоций.

— Ты можешь долго выжидать, это правда… Но это не значит, что ты лишена чувств или не имеешь своего собственного окраса, — звучит спокойный голос.

— Так, какая я? — задаю вопрос.

— Не мне говорить тебе об этом. Ты должна узреть себя сама и, не основываясь на чужом суждении — вынести своё собственное, — отвечает Бао Чжань, затем отстраняет меня от себя.

— Я думала, ты завалишь меня комплиментами, — замечаю удивленно.

— Я мог бы сделать это, если бы желал добиться твоего расположения.

— А ты этого не желаешь?

— Я в этом не нуждаюсь: ты делишь со мной постель.

— Выходит, ты уже имеешь моё расположение, и я сама предоставила его тебе, — задумчиво протягиваю.

Это ведь тоже многое говорит обо мне, как о личности… верно?

Вот только, стоит ли торопиться называть эту наивную доверчивость добродетелью?

Может, стоит назвать это глупостью?

— Ты способна отличить заботу от притворства. Именно поэтому в твоём окружении долгое время был лишь один глубоко влюбленный в тебя небожитель, — произносит Бао Чжань, мягко приподняв мой подбородок.

— Но тебя я раскусить не могу, — говорю ему прямо, встретив взгляд умных глаз.